Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

на себя внимание осведомлённость местной пишущей братии о перемещениях Парсонса. Последний оказался немало обескуражен появлением журналистов, поднявшихся на борт лайнера и засыпавших его градом довольно бесцеремонных вопросов.

После выгрузки из трюма автомашины и укладки багажа внутри «доджа», Уилльям подъехал к павильону на пирсе и позвонил специальному агенту ФБР Джону Хэнсону. То есть он поступил именно так, как того требовал от него Коннелли. В ходе краткого разговора с Хэнсоном он обрисовал планы на ближайшую перспективу и не забыл упомянуть о появлении в порту корреспондентов местных газет. Парсонс прямо осведомился о том, уж не местный ли офис ФБР организовал явку этой публики, на что получил отрицательный ответ. И это была чистая правда, Бюро действительно не передавало газетчикам эту информацию.

Прямо из порта Парсонс направился в Карпинтерию, городок, удалённый от Лос-Анджелеса приблизительно на 130 км. В пути он сделал единственную остановку, отправив с почты телеграммы о благополучном прибытии в Калифорнию. Получателями телеграмм стали его брат Джон и сестра Молли. А вот Куприяновой он никаких уведомлений посылать не стал.

Далее на протяжении двух недель последовал ряд неожиданных событий. 20 октября Гувер официальным письменным приказом распорядился отозвать четырёх специальных агентов, занятых поисками тела Элис на востоке Лонг-Айленда, и вернуть их в оперативное подчинение руководству нью-йоркского управления ФБР. К середине осени 1937 года загрузка нью-йоркского офиса оказалась очень велика, тогда в зоне его ответственности проводились масштабные оперативные мероприятия в отношении предполагаемых гоминьдановских, японских и немецких разведчиков. Кроме того, сменился начальник территориального управления — на место Уитли был назначен переведённый из Филадельфии Беттерли, который ранее делом Элис Парсонс не занимался. Изучив справку, поданную Коннелли, новый начальник посчитал, что дело в целом раскрыто, и возню, связанную с документальным оформлением разоблачения преступников, должен принять на себя офис окружного прокурора. Поэтому он ходатайствовал перед Гувером об уменьшении группы Коннелли, и Директор ФБР, как видим, эту просьбу удовлетворил.

Инспектор не согласился с подобным урезанием собственных ресурсов и 25 октября направил Эдгару Гуверу письмо, в котором предпринял попытку обосновать целесообразность продолжения поисковой операции на востоке и юго-востоке Лонг-Айленда силами ФБР.

А буквально через день — 27 октября 1937 года — неожиданный ход предприняла Бесси Уилльямс, тётушка Элис. Она подала исковое заявление, оспаривавшее порядок наследования 25 тыс.$, находившихся в трастовом фонде, учреждённом её братом Тимоти Уилльямсом. Выше отмечалось, что завещание «полковника» было составлено весьма заковыристо, оно предполагало поэтапную передачу денег наследникам из разных фондов. Первый фонд перешёл в распоряжение Элис весной 1933 года по достижении ею 35-летнего возраста. Теперь подошла очередь другого фонда, но дабы деньги с этого счёта не попали в руки Уилльяма Парсонса, тётушка Бесси оспорила завещание.

В её иске были поименованы 19 человек, которые могли или якобы могли поддержать её требования. Судья должен был вызвать всех их в суд и допросить. С одной стороны — это была формальность, но с другой — в числе упомянутых лиц присутствовала Элис Парсонс, её также необходимо было вызвать в суд для дачи показаний. Освободить её от явки в суд могло юридическое признание факта смерти, но для этого требовалось ждать по крайней мере 7 лет.

В нью-йоркских газетах нашлось место для обсуждения заявления Бесси Уилльямс в гражданский суд. Заголовок гласит: «Похищенная женщина названа в числе ответчиков».

Таким образом Бесси Уилльямс блокировала исполнение завещания своего брата Тимоти по формальным основаниям. А это означало, что Уилльям Парсонс не мог в обозримом будущем получить деньги, завещанные его пропавшей жене.

Директор ФБР Гувер ответил на письмо Коннелли, просившего санкционировать продолжение поисков на Лонг-Айленде, только 3 ноября, то есть только на 9-й день со времени подачи. Сама по себе задержка с ответом на обращение, имевшее высший приоритет, недвусмысленно указывала на то, каким этот ответ будет. Содержательная его часть уместилась всего в одно предложение: «Настоящим сообщаю вам, что Бюро намерено прекратить поиск, и соответствующее указание дано.» («This is to advise you that the Bureau intended and instructed that the search be discontinued.»)

Что в это время происходило в Калифорнии? Прослушка телефонных переговоров, которые вёл Уилльям Парсонс, проживая на ферме своего брата Оливера, показала, что Уилльям подыскивает дом для длительной аренды с правом последующего выкупа. Его интересовало отдельно стоящее бунгало с двумя спальнями в районе городов Кармель или Монтерей. Во время своих поисков Парсонс представлялся художником, ищущим уединения. Сотрудники ФБР не сомневались в том, что Уилльям готовит базу для перемещения в Калифорнию Анны Куприяновой и её сына.

Парсонс покинул ферму Оливера 28 ноября 1937 года. Он поселился в отеле в городе Кармель. Сотрудники местного подразделения ФБР решили не размещаться непосредственно в том же отеле, поскольку условия там грозили быстрой расконспирацией наружного наблюдения. Вместо этого они развернули временный пост в соседнем отеле, в 500 метрах, и привлекли к сотрудничеству директора отеля, который должен был извещать их о любой активности Парсонса — заказе блюд в номер, входе и выходе, о гостях и прочем. Также была организована «прослушка» номера и перлюстрация почты. Привлечение в помощники директора представляется, конечно же, шагом непрофессиональным, невозможно представить, чтобы на подобное решился, например, Эрл Коннелли.

Прошло немногим более недели, и 6 декабря Уилльям направил по месту проживания Куприяновой в Бэй-сайде телеграмму, адресованную «Анне Парсонс». В ней он сообщал о желательности закончить дела с адвокатами, скором решении вопроса с арендой дома в Калифорнии и намерении прибыть на восток лично. Куприянова после получения телеграммы тут же позвонила своему адвокату Шивертсу. Тот утром следующего дня сам направил Парсонсу телеграмму, в которой прямо посоветовал тому оставаться в Калифорнии.

Уилльям всё понял правильно и через несколько часов отправил Анне ещё одну телеграмму, в которой уведомил любовницу о перемене собственного мнения и решении остаться в Калифорнии. Также он пообещал сообщить подробности письмом и закончил телеграмму красноречивой фразой «скоро увидимся» («see you soon»). Истолковать её можно было лишь единственным образом — Анна с Роем готовятся к поездке в Калифорнию.

10 декабря Анна Куприянова сообщила школьной администрации о предстоящем отъезде сына [напомним, Рой учился школе № 130 в Бэй-сайде]. По её словам, они планировали покинуть город 17-го числа. Об этом немедленно был поставлен в известность Коннелли, находившийся в тот день в командировке в Чикаго.

14 декабря Анна закрыла свой счёт в банке «Bank of the Manhattan Company». На руки она получила 169$.

На следующий день Уилльям Парсонс выехал из отеля в Кармеле, в котором проживал с 28 ноября, и, преодолев около 140 км, приехал в Сан-Франциско. Там он заехал а гостиницу «Olympic Hotel».

В тот же самый день 15 декабря Анна Куприянова в кассе Пенсильванского вокзала купила два билета до Сан-Франциско. Поездка предполагала пересадку в Чикаго. Во время покупки билетов произошёл