По обычаю предков - Kass2010

«на всякий случай». По сведениям, полученным из британского Аврората, вся семья Уизли была в большей или меньшей степени неблагонадёжна, имея широкий и длинный шлейф из слухов, штрафов, правонарушений и прочей шелухи, что не украшает добропорядочное семейство. Меньше всего тёмных пятен было на репутации Чарльза и Уильяма. Имелся ещё загадочный законопослушный Персиваль, с которым родители Флёр близко познакомить её не успели, чтобы проверить его на резистентность к вейлочарам. Срок обязательного замужества поджимал, потому семья остановила выбор на Уильяме.

Почему же Делакуры делали выбор жениха именно из семьи Уизли и этот выбор был обязателен? Франция, как магловская, так и магическая, всегда славились либеральностью взглядов. Считалось, что отношение к магическим существам в

«La Douce France»[64] — самое лояльное во всех европейских анклавах. В пример всегда приводили полувеликаншу Олимпию Максим, которая в данный момент занимала пост директора Академии магии Шармбатон.

Но отношения отношениями, а безопасность простых обывателей в обеих Франциях была превыше всего. Потому для существ, имеющих опасные для окружающих периоды жизни, существовали специальные законы, их регламентирующие. К примеру, оборотни, не употребляющие по любым причинам ликантропное зелье, были обязаны за сутки до полнолуния собираться на специально отведённых для их пребывания лесных территориях с малым количеством населения. Поскольку таковых в стране, в связи с ростом магловского населения и уровня их техники, становилось всё меньше и меньше, кабинет министров в данный момент вёл переговоры с Магической Русью о долгосрочной аренде лесных угодий в Сибири, куда отправлять оборотней собирались автоматически срабатывающими в нужное время порт-ключами. К проекту собирались присоединиться Магические Германия и Италия, а Швейцария и вовсе предлагала коллективный договор всех европейских анклавов с Русью.

Второй головной болью французов были вейлы, выбравшие их анклав основной территорией проживания. С вейлами, с одной стороны, всё было проще, чем с оборотнями, а с другой стороны, — сложнее. До двадцати лет они не проявляли никакой агрессивности. Просто отличались особой красотой от всех остальных в магическом мире. Но в день, когда неповязанная вейла отмечала своё двадцатилетие, у неё начинался неконтролируемый гон. В ходе удовлетворения инстинкта одной вейлы как моральный, так и физический ущерб могли претерпеть до десяти особей гуманоидного типа (так было сказано в международной формулировке, поскольку в мире, кроме волшебников и маглов, видимо, где-то существовали и другие человекоподобные магические существа).

Казалось бы — что проще? Выдавай всех замуж до двадцати лет, и нет никаких проблем. Всё было куда сложнее. Чтобы вейла могла продолжить род новой вейлой, её супруг должен был быть носителем особой хромосомы, наличие которой очень просто определялось: на него не действовали вейлочары. Всё время брать

285/690

женихов из одного и того же рода было нельзя — рождались вейлы-сквибки, страшные создания. Как правило, они рано уходили в магловский мир, после чего французская полиция расследовала серии убийств мужчин, совершённых с особой жестокостью и с сексуальной составляющей. Красивейшие магические существа без возможности колдовать превращались в настоящих тёмных тварей.

Чтобы всего этого избежать, уже не первое столетие в особую базу данных заносились все маги, резистентные к вейлочарам, и всем семьям, где были девушки-вейлы, ещё на пятнадцатилетие дочери приходил особый красный конверт с фамилиями рекомендованных для брака семей. Список Флёр включал: одну русскую семью, где из свободных мужчин были десятилетний мальчик и восьмидесятипятилетний очень зрелый маг; клан заклинателей из Уганды, ведущий кочевой образ жизни; одна семья индийских магов, где главным принципом существования ведьм было «почитание мужа наравне с Богом»; и семья британских волшебников Уизли.

— Что это? — вскрикнула Флёр и рухнула в обморок, ознакомившись со списком таких... завидных женихов.

— Габриэль, принеси воды и полотенце! — крикнула младшей дочери Аполлин Делакур.

Она привела в чувство старшую дочь, промокая её лицо холодной влажной тканью, и когда та открыла глаза, то твёрдо заявила:

— Это будет английский волшебник, или я вообще откажусь от брака!

Последнее заявление было очень опрометчивым. Если до 30 октября текущего года Флёр не будет состоять в подтверждённом браке, её ждала изоляция в специальном «санатории», как его красиво называли министерские чиновники. На самом деле это было что-то среднее между клиникой и домом свиданий, где вейл принудительно вязали с добровольцами из волшебников (а таких было немало), предварительно лишив их возможности причинять вред партнёрам по совокуплению. Расшифровки в циркуляре о правах вейл не было, потому представить техническую составляющую безопасного процесса весьма затруднительно.

Не желая своей старшей дочери такой судьбы, мсье Делакур, который занимал не последний пост в Министерстве Магии Франции, с помощью знакомых в Магической Британии провёл селекцию детей Уизли и на роль супруга выбрал Билла. Поездка на Турнир Трёх Волшебников была полностью спланированной «операцией» по знакомству и обаянию будущего супруга. В ходе её реализации выяснилось, что к вейлочарам устойчивы ещё два британских мага: Гарри Поттер, который спас Габриэль, младшую дочь Делакуров, и профессор зельеварения Северус Снейп.

Флёр до сих пор видела сон, где она не смогла спасти сестру, и мальчик-волшебник по имени Гарри Поттер сделал это за неё. Обычно сон начинался с того, что она рыдала на платформе, думая, что сестра утонула, а потом из воды появлялся Гарри с девочкой. Флёр начинала биться в истерике и вырываться из державших её рук с криками:

— Габ’гиэль! Габ’гиэль! Она жива? Скажите мне! Жива?

— С ней всё в порядке, — отвечал ей Поттер.

286/690

Иногда он говорил это с сестрёнкой на руках, выходя из воды, иногда вручая ей Габриэль, стоя на одном колене или падая от усталости. Варианты были разные. Она же всегда горячо благодарила юного мага и оправдывалась:

— Там г’индилоу, они на меня напали… о моя сест'гёнка, я уже думал… я думал… — и тут она опять рыдала. Сон всегда был таким ярким и натуралистичным, что Флёр просыпалась в слезах.

Аполлин Делакур исправно выдавала старшей Умиротворяющий бальзам и Сонное зелье, избавляющие её от кошмаров. А что касалось волшебников, она считала так: Гарри Поттер был обозначен как очень выгодный потенциальный жених для Габриэль, а про второго мадам Делакур объяснила следующее:

— Его резистентность может быть вызвана профессиональной деформацией: обычно зельевары ежедневно находятся рядом с магически активными зельями и ингредиентами для них, среди которых есть такие, как перья вейлы, когти вейлы, телесные жидкости вейлы, разные внутренности вейлы (не будем расширять список). Потому он воспринимает вейл как полезный компонент зельеварческой лаборатории, а не спальни зельевара.

Так Флёр и оказалась супругой Уильяма Уизли. Мужем он был неплохим,