Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко

Убираюсь…

27 мая 1945 г.

Получил 2228 руб. в Д. Т. за март, еще осталось за апрель и май.

Варва купила на пальто за 1500 руб. отрез полушерстяной.

Что-то разочаровался в живописи…

Военный заем.

28 мая 1945 г.

Нужно опять идти в Д. Т., добиваться денег.

Целый день звонил Гандлевскому. Опять задержка, всегда с деньгами канитель.

Как трудно начать работать и как легко бросить! Нужно писать воспоминания, а голова, как чурбан.

Искусство не нужно, слава худая есть… Искусство не нужно не потому, что я не прав и надо делать другое.

Я прав… Но другое тоже выбросят, только позднее… Вопрос времени. А времени нет… 54 года.

Кто счастливый будущий этого безумного времени, простит ли он мою лень в искусстве!

Должен простить!

Мне хочется спать и спать, чтобы встать в одно утро счастливым и свободным.

Искусство – свободно!..

Сумерки окутывают мастерскую с этими привычными для меня абстрактными вещами и «реальными», которые тоже не реальны…

Завтра опять пройдет день, как и сегодня. Я буду сидеть за столом, перебирать эскизы и так же рука не поднимется за работу.

Я хуже, чем больной. Я абсолютно не нужен, работаю или нет, живу или нет.

Я уже всё равно умер, а что я живой – это лишь для себя.

Человек-невидимка.

29 мая 1945 г.

Завтра в Д. Т. обещают заплатить остатки.

Начал работать… Пишу по старой работе. А в душе всё сидит «зачем?»

Варва отоваривается. Муля завела котенка и им увлекается.

30 мая 1945 г.

Получил, наконец в Д. Т. 3500 руб. за апрель и половину мая. Со всеми попрощался…

Замучили Лизавета и Нюрка. День и вечер, и полночи болтали всякие глупости.

3 июня 1945 г.

Тепло… Спали с открытым окном. Я загораю. Муля уехала с Колькой писать акварелью в Измайловский парк.

Лень куда-либо идти.

Нужно сходить в Третьяковку, Цирк, П. К. и Отдыха, в Ботанический, на Московское море.

«У нас, русских, две родины – Русь и Европа». – Достоевский.

«Прошка», т. е. Лизавета, которую Варва звала «крошка», а я прозвал «прошка», уехала в Ригу до 20-го в командировку.

Убираюсь в мастерской.

Страдаю оттого, что не могу начать работать.

Беру чистую бумагу, карандаши, сижу, сижу и… всё убираю и иду спать наверх. Или достаю уже начатую работу старую, делаю один, два мазка и… с тоской бросаю. Что это?

Так проходят дни за днями. Или это оттого, что моя работа бесцельна.

Боже спаси меня от всего! От пустоты, от смерти и пр.

Я лежу на балконе, загораю и смотрю вниз на двор, где в течение 25 лет то ломают деревья и забор, то заново строят.

Смотрю, как уже 25 лет играют дети, вырастают и… исчезают куда-то.

4 июня 1945 г., понедельник

Утро. Опять с утра уборка. Я стал вроде женщины, мне нравится убираться. Хочется чистоты, уюта, тишины. Смотрю в зеркало. Лицо старое. Очки. Зубов нет… Надо сесть за стол, бумага лежит.

Литература… Вот самое интересное дело. И главное, ничего не надо, ни красок, ни кистей, ни прочего. Но у меня это плохо получается…

Мы все стали толстеть от макарон и белого хлеба… Едим витамины: А. Б. С.

Ну, нужно садиться за бумагу, чтобы еще раз убедиться, что дело не пойдет…

Мастерская большая. Много места. Живу я в ней 25 лет…

Конечно, пошел везде рыться, под предлогом подарить небольшую реальную вещь В. Мещерину… И опять всякое лезло в голову… Столько хороших вещей, и столько ошибок, недоделанных вещей.

Как так, с того света, я копаюсь в пыли над этим, сам себе и ценитель и судья. Сам себя вижу, как посторонний, давно умершего неизвестного художника.

Удивляюсь то неизвестности, то напрасной работе. А может быть, это и есть реальная смерть?

Всё это погибнет без меня! Кто это будет разбирать? Муля? Нет… Никто.

Расплата за левое искусство, наказание за новизну и дерзости!

Вещи смотрят на меня с укоризной и грозят: «Смотри, смотри, а то нас без тебя сожгут!»

Муля!! Она опять от меня исчезла, у нее появился Коля… Это тихий еще человек, с которым она живет. Но зато никого больше не видит… Они целый день запершись целуются и ни черта больше не делают. Мули уже нет… Так вокруг меня всё исчезает и умирает, а я мертвый живу…

Нет Розановой, Поповой, Малевича, Шевченко, Брика, Жени…

Одна Варвара, но этого слишком мало и слишком много.

5 июня 1945 г.

Был у В. Мещерина, взял талон на такси. Нужно привезти завтра радиоприемники. (Их сдавали в начале войны.)

10 июня 1945 г.

Привез оба приемника, разобрал, чищу; налаживал, всё исправил, починил. Работают.

Смотрел с Хлебниковым «Бемби» Диснея. Не понравилось, скучно.

12 июня 1945 г.

Не работается. Хочу делать левые вещи, а нужно делать средние, а они не горят. И поэтому всё стоит.

В мире идет борьба за территории.

Война кончилась, а армия под ружьем. На бульварах зенитки, и на крышах.

13 июня 1945 г.

Сегодня в Информбюро совещание, доклад Гурария о его работе с показом аппаратуры и просмотр кинофильма.

18 июня 1945 г.

Болел не то гриппом, не то малярией два дня, температура высокая.

Видимо будет праздник Победы.

Немного снижены цены. Ночью можно свободно ходить по городу.

Асеев жаловался, что все прорабатывают и ругают, и он только потому еще уважается, что приезжающие иностранцы очень им интересуются.

В Союзе писателей сидит Сурков и их компания и никого не пускают.

Погода испортилась.

Делаю рамки. Живопись не идет… Боже!..

24 июня 1945 г.

День Победы!

Парад на Красной площади. В 10 ч. пошел дождь. В 12 ч. объявили, что демонстрация отменяется ввиду дождя. Но люди мокли 2–4 часа на улице, ничего не видя. Разошлись.

Был только парад.

Муля пришла вся мокрая, простудилась.

Я и Варва были дома.

Вечером были прожекторы и ракеты, но тихо из-за туч и дождя.

Сейчас 1 час ночи. Сижу один. Муля спит. Варва где-то играет. Я всё думаю о своей прошлой живописи, как ее двинуть…

26 июня 1945 г.

Всё дожди и дожди. А я всё так же мучаюсь. Потерял сам себя… Был художник, а постепенно исчез.

Появились народные, заслуженные, лауреаты, маршалы, даже Генералиссимус, а меня нет…

Врубель! Ты еще погиб счастливо. А раньше я думал, что это трагедия.

Маяковский застрелился еще вовремя. Всё равно бы сейчас повесился от скуки.

Спаси и помилуй! Таких как я, а они, вероятно, еще есть.

Сотвори