Балтика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Вернувшись к себе, он в раздражении написал Екатерине: «Принужден признаться вашему императорскому величеству, что уход неприятеля не только весьма чувствителен для меня, но и для всех моих храбрых подчиненных; тем паче, что, по дошедшим до меня известиям, шведы находились в чрезмерном унынии и опасались несказанно этого двуогненного положения, от которого, надо думать, один только туман мог избавить неприятеля, без успеха со мной сражавшегося».

Подставлять Чичагова под гнев императрицы Круз не стал, что толку от этого, что сделано, то сделано, тем более что кляуз он отродясь не писал, да и склоки никогда ни к чему хорошему не приводили.

Из шведской хроники: «Утром 4 июня подул сильный ветер с востока и юго-востока, так что русский флот, державшийся в 4–6 морских милях на ветре, не мог быть атакован. После полудня ветер перешел к SW, и шведы тотчас спустились на неприятеля, который ждал их лежа в бейдевинде правым галсом. Авангард и легкий дивизион слишком спустились, и им пришлось вылавировывать, чтобы занять свое место; центр и авангард лежали в дрейфе, пока в 4 часа боевая линия снова не пришла в порядок. В 5 часов последовало приказание вступить в бой; русские снова уклонились, так что огонь был открыт только через полчаса. Трем шведским головным линейным кораблям было приказано обойти задние русские корабли, которые, однако, уклонились, и вскоре со всей линией повернули на левый галс, чтобы отрезать эти три корабля. Тем временем оба флота так близко подошли к южному берегу, что головные шведские суда донесли об опасности их дальнейшего курса в этом направлении; передняя дивизия даже повернула по собственной инициативе на север и главные силы последовали за ней.

Внешний рейд Кронштадта находился в это время уже только в 12–15 морских милях под ветром. Смит все время настаивал перед Норденшельдом на том, чтобы схватиться с неприятелем; ввиду данных королем определенных инструкций, герцог последовал этому совету.

В это время внезапно было дано знать сигналом о приближении Ревельской эскадры, и около 9 часов показались уже верхушки ее мачт; Чичагов, как сообщалось сигналами, 2 июня вышел из Ревеля и, таким образом, шведы попали в клещи, из которых надо было как можно скорее выбираться. Герцог Карл хотел тотчас же броситься на Ревельский отряд и идти к Гогланду с тем, чтобы король непременно следовал за ним с армейским флотом; об этом было немедленно доложено Густаву, и в 0,5 часов флот взял курс на север.

Тем временем Круз также заметил приближение Чичагова и снова выстроил боевую линию под ветром. Чичагов подошел к шведам на расстояние 4 миль и держался на этом расстоянии, пока густой туман не закрыл всего. После полуночи наступил штиль, который продолжался и весь следующий день; только к вечеру 5 июня несколько разъяснило, при западном ветре. Шведам был на руку туман, так как оба русские отряда не могли видеть маневров друг друга и вследствие этого не могли согласовать своих действий, хотя противник был на виду и у того, и у другого. 21 шведский линейный корабль (в том числе 1 сильно поврежденный) и 13 фрегатов находились между 27 русскими линейными кораблями (в том числе 6 трехдечных) и 23 фрегатами. Круз тщетно пытался подойти ближе к неприятелю».

В середине дня шведы обошли остров Сескар со стороны, противоположной Чичагову. Ветер понемногу перешел к SSO и стал для них весьма благоприятным. Герцог Карл решил идти в Выборгский залив для защиты армейского флота, о чем и донес королю. Вскоре к флоту возвратился капитан Смит:

– Его величество повелевает вам следовать с флотом в Выборгскую бухту!

Меря глубины, шведский флот осторожно вошел в теснины обширного Выборгского плеса, укрывшись от врага многочисленными островами. Там уже стоял и весь шведский гребной флот.

– Теперь-то мы в безопасности! – радовались матросы.

– Забраться, мы в эту мышеловку забрались, но выпустят ли нас отсюда русские, вот в чем вопрос! – печалились офицеры.

Позднее историки будут критиковать короля Густава за решение добровольно укрыться в Выборгской западне и дать противнику возможность делать все, что он захочет. Но был ли у короля выбор?

Глава четвертая

Выборгская западня

Итак, проскочив мимо двух наших эскадр, шведы вошли в Аспенские шхеры. Принряв там на борт лоцманов, перешли в глубь архипелага и бросили якоря у острова Пейсари. При движении один из линейных кораблей сел на камни, но к счастью для шведов, был быстро снят. Прикрывая флот вдоль узкого фарватера у Крюсерорта, встали корабли, еще имевшие на борту боезапас: «Ловиза Ульрика», «Энигхетен» и «Ваза». Их поддерживал фрегат «Иллерим». Одновременно два фрегата были направлены к Выборгу для наблюдения за стоявшим там нашим гребным отрядом.

Ситуация была нервная. Пока не подошли наши, еще можно было попытаться обоими флотами разом попытаться прорваться на запад. На этом настаивал и Норденшельд, и британский советник Смит. Но король молчал, не решаясь рискнуть и теряя драгоценные часы. Впрочем, на корабли загружали боезапас, а на это тоже надо было время.

А вскоре к архипелагу подошел объединенный Балтийский флот. И встал на якорь перед входом на Выборгский плес. Последняя дверца захлопнулась и оба шведских флота оказались в одной мышеловке. Впрочем, Густав Третий был бодр и улыбчив, говоря всем, что он верит в свою звезду и удачу.

Запертые в шхерах шведские силы были огромны: 21 линейный корабль, 12 фрегатов и почти четыре сотни гребных судов, двадцать четыре тысячи моряков и солдат.

Окруживший шведов Балтийский флот насчитывал и того больше: 30 линейных кораблей, из них семь 100-пушечных и два десятка фрегатов и много других мелких судов. Подойдя к шхерам, наш флот занял позицию поперек наружной Выборгской бухты, встав в боевую линию. Флаг Чичагова, как и прежде, развевался на «Ростиславе». Гребные силы были значительно скромнее. Кроме гребного отряда в Выборге, у Слизова под Фридрихсгамом было также пять десятков судов.

Соваться наобум в мелководные и извилистые Выборгские шхеры Чичагов отказался наотрез. Кроме того, местные рыбаки-финны ненадежны. Они провели в глубь Выборгского залива шведский флот, но отнюдь не горели желанием сделать тоже для флота российского.

Положение у Чичагова было весьма незавидное. Его бомбардировали указаниями из Петербурга, писали и поучали все: императрица и вицеканцлер, граф Чернышев и члены военного совета и генерал-аншеф Салтыков. В указаниях столичные стратеги писали, куда и как адмиралу расставлять