Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

После того как он заявил о своем намерении уйти, новые президентские выборы были назначены на то же 19 декабря.

В связи с этим советское правительство предприняло беспримерное вмешательство во внутренние дела Финляндии, назвав четырех человек, избрание которых на пост президента было бы расценено как недружественное по отношению к Советскому Союзу.

Выборы закончились, и президентом республики был избран Ристо Рюти. Вечером того же дня ушедший в отставку Каллио уезжал к себе домой в Остроботнию. Столица подготовила впечатляющее прощание с любимым экс-президентом и его супругой, прирожденным достоинством завоевавших уважение и у высших, и у низших слоев общества. По аллее, образованной студентами университета, Каллио проехал от Президентского дворца до железнодорожного вокзала, где его ждал новый президент в окружении высших должностных лиц страны. Каллио был бледен, на лбу от напряжения выступила испарина. Он молча попрощался с присутствующими, многие из которых были близки ему на протяжении многих лет его непрерывной работы в парламенте и правительстве.

Настал момент отъезда, и президент Каллио вышел на платформу, чтобы принять приветствие вооруженных сил. Пока знамя было опущено в знак приветствия, заиграл марш Пори. На полпути к строю почетного батальона президент чуть не упал, но сильные руки подхватили его[48].

Долгая жизнь на службе Отечеству получила достойное завершение. Каллио объединил финский народ в скорби по поводу отставки любимого президента и тревоге за будущее страны.

В конце 1940 года отношение Советского Союза к Финляндии породило новые тяжелые трения.

Объектом частого давления со стороны русских становилось строительство железной дороги Салла. Большие технические трудности в сочетании с дефицитом строительных материалов не позволили завершить строительство железной дороги в установленные сроки. Хотя доказательства тому были очевидны, Финляндию обвиняли в умышленном затягивании строительства.

В декабре 1940 года советское правительство отклонило новое и примечательное предложение Швеции о сотрудничестве с Финляндией. В конце октября министр иностранных дел Швеции Гюнтер сообщил нам, что шведское правительство готово обсуждать не только оборонительный союз, но даже союз между Швецией и Финляндией при условии, что Финляндия не планирует войну возмездия. 25 октября финское правительство заявило, что страна не помышляет о такой войне и что правительство по-прежнему готово вести переговоры на основе установленных Московским мирным договором границ. Советский Союз дважды в декабре 1940 года выражал несогласие с предложенным союзом в категорической и угрожающей форме.

На рубеже 1940—1941 годов советское правительство предприняло беспрецедентный шаг, отказавшись от существующего торгового договора и прекратив все поставки на том основании, что Финляндия якобы не исполнила своих обязательств по этому договору. В тогдашней экономической ситуации это серьезно ударило по Финляндии. Наши связи со странами за пределами Балтики были разорваны, площади сельскохозяйственных угодий сократились на 11%, а из-за недорода урожайность была на 30% ниже нормы. В этих условиях прекращение поставок из Советского Союза было рассчитано на то, чтобы вызвать серьезный кризис, в особенности зерновой и топливный.

В результате мы попали зависимость от ресурсов Германии, что, разумеется, со временем позволило Германии оказывать политическое давление. Насколько Финляндия стала зависимой от импорта из Германии, иллюстрирует тот факт, что вскоре на Германию приходилось 90% всего нашего импорта. Таков был результат советской торговой политики, которую невозможно назвать иначе как недальновидной.

Осенью и зимой масштабы русского шпионажа тревожно возросли. Арестованные русские агенты были единодушны в своих заявлениях о том, что подготовка к войне против Финляндии идет полным ходом, подробности можно найти в архивах Финляндского управления контрразведки.

Русская печать и радио повели яростную антифинскую пропагандистскую кампанию, в ходе которой особое внимание уделялось якобы ужасным условиям жизни в Финляндии, которые резко отличались от высокого уровня жизни в большевизированной Эстонии. Общество друзей Советского Союза при активной поддержке русской миссии в Хельсинки сделало все возможное, чтобы разрыхлить неподатливую финскую почву. Персонал дипломатической миссии и консульств значительно увеличился, и вскоре появился ряд финноязычных сотрудников, проводивших много времени в путешествиях по стране и проявлявших особый интерес к запрещенным районам.

Единственным козырем Финляндии были ее силы обороны. Была проведена энергичная работа по повышению их готовности. Теперь стало технически возможным провести всеобщую мобилизацию. Работы по созданию новых оборонительных позиций шли по плану, но Аландские острова были уязвимы для атак, поскольку их оборонительные позиции были взорваны под контролем русских.

Контакты с немецкими военными властями осенью и зимой ограничивались обсуждениями вопросов транзита и доставки военной техники. Не удалось установить более тесный контакт и после того, как начальник Генерального штаба генерал Гейнрихс в конце января 1941 года по приглашению немецкого Генерального штаба прочитал в Берлине лекцию о Зимней войне. Во время официального визита Гейнрихса к начальнику немецкого Генерального штаба генералу Гальдеру последний намекнул, что такие страны, как Финляндия и Германия, как и в 1918 году, могли бы воевать бок о бок, и тогда естественной задачей финской армии будет марш на Ленинград. Это предложение генерал Гейнрихс решительно отверг, заявив, что он убежден, что ни правительство, ни командование войсками не согласятся на такую операцию, тем более что русские всегда утверждали, что Финляндия угрожает безопасности Ленинграда. Следует подчеркнуть, что генералу Гейнрихсу не показали ни план «Барбаросса», ни какой-либо другой план.

В конце февраля в Хельсинки прибыл начальник штаба немецких войск в Норвегии полковник Бушенхаген. В своем официальном качестве он занимался изучением вопросов, связанных с транзитными перевозками. Кроме того, полковник хотел узнать о наших оперативных планах в Лапландии и обсудить вопросы движения и связи на севере. Он также заявил, что в случае нападения Советского Союза на Финляндию Германия не останется пассивной.

Я категорически отказался предоставить ему какую-либо информацию о наших оперативных планах, а также обсуждать возможное германо-финское военное сотрудничество. Но против обсуждения системы коммуникаций Лапландии в рамках Транзитного договора возражений не было.

Вскоре стало очевидно, что германо-русские отношения движутся к кризису. 3 марта Советский Союз выразил протест против присоединения к оси Болгарии. Столкновение интересов на Балканах стало еще ожесточеннее, когда 25 марта прогерманское правительство Югославии объявило о присоединении страны к оси. Несколько дней спустя правительство пало в результате государственного переворота. Договор о дружбе, заключенный советским правительством с новыми руководителями Югославии 5 апреля вечером накануне нападения Германии, был открытым вызовом. То же самое можно сказать и о гарантиях нейтралитета, который Советский Союз передал Турции 24 марта. Советское правительство предвидело возможность открытого разрыва с Германией, закончившегося вооруженным столкновением, и пыталось выиграть время, связав немецкие войска на Балканах.

На Балканах события