"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

времени, а ты уже почти полностью восстановила картину того вечера. Я думаю, теперь нам уже ничто не сможет помешать. Знаешь, почему я так уверен в этом? Все дело в том, что ты одолела свой страх. Помнишь, как раньше ты боялась даже думать, что произошло с тобой в тот вечер. Ты лишь знала, что совершила что‑то ужасное, что‑то такое, что запечатлелось в твоей памяти как какое‑то преступление. Но ты не могла преодолеть этого невидимого барьера в себе.

Келли тяжело вздохнула:

— Но я все‑таки до сих пор не знаю, что нужно, чтобы преодолеть страх. Я сделала что‑то с твоей помощью, но сама пока еще не понимаю, что я сделала. Одно мне известно точно — мы движемся вперед.

Перл улыбнулся:

— Все очень просто. На самом деле не существует никаких сложных рецептов. Нужно лишь не убегать. Человек должен победить свой страх, и вопреки ему сделать свой шаг. А потом еще и еще. Ты знаешь, что тебя что‑то пугает, и не останавливаешься. Таков закон. Значит, ты преодолеваешь себя, и это становится тем, что помогает тебе двигаться дальше. И наступает такой момент, когда страх отступает. Человек чувствует уверенность в себе. Его устремленность крепнет. Воспоминания не становятся для тебя пугающей задачей. Этот момент наступил, и ты можешь сказать не колеблясь, что ты победила своего извечного врага.

Келли вскинула на него полные надежды глаза.

— Это происходит сразу или постепенно?

Перл как‑то неопределенно пожал плечами:

— Постепенно. И все же страх исчезает внезапно и сразу же.

— А может человек вновь испытать его, если с ним случится что‑нибудь непредвиденное?

Перл широко улыбнулся:

— Нет. Тот, кто однажды преодолел страх, свободен от него до конца своих дней. Потому, что вместо страха приходит ясность, которая рассеивает страх. К этому времени человек знает все свои желания. Он знает, что с ними делать. Он может открывать для себя что‑то новое или идти куда‑то вперед. И уже ничто не пугает его. Человек чувствует, что для него не существует никаких препятствий. Но тут встречается другой враг.

— Какой?

— Ясность. Эта ясность, столь трудно достижимая, рассеивает страх, но она же и ослепляет. В этом есть громадная опасность. Когда‑то я на собственной шкуре убедился в этом. Ясность заставляет человека никогда не сомневаться в себе. Она дает уверенность, что он ясно видит все насквозь. Да и мужество приходит благодаря ясности. И тогда человек не останавливается ни перед чем. Но все это заблуждение. Здесь есть что‑то не то. Если человек поддастся своему мнимому могуществу, значит, он побежден этим своим новым врагом — ясностью. Человек будет бросаться вперед, когда надо будет выжидать или будет выжидать, когда нельзя медлить. И так он будет топтаться, пока не выдохнется.

— Что же случается с человеком после такого поражения? — со страхом спросила Келли. — Он что, в результате умрет?

Перл рассмеялся:

— Да нет же, конечно, не умрет. Просто этот новый враг перекрыл ему путь. Он может стать веселым и отважным человеком, однако ясность, за которую он так дорого заплатил, никогда не сменится тьмой и страхом. Все навсегда будет для него ясным. Только он больше никогда ничему не научится, ни к чему не будет стремиться. Это меня пугает не меньше, чем все остальное.

— Так что же ему делать, чтобы избежать такого поражения?

— То же, что и со страхом. Победить ясность и пользоваться ею лишь для того, чтобы видеть. Я думаю, Келли, что тебе удастся это сделать. Во всяком случае, страх ты уже победила. Сейчас мы стоим с тобой на пороге прекрасного будущего. Все зависит только от тебя, все сейчас в твоих руках. Если ты сможешь смело шагнуть вперед, не боясь никого и ничего, то я могу быть за тебя спокоен.

После того, как полицейский увез Сантану в участок, Роза Андрейд отправилась домой. Точнее, в дом Кэпвеллов, потому что уже долгие годы она жила именно там. Войдя в гостиную, она застала там Софию. Увидев Розу, София тут же забросала ее вопросами:

— Чем закончилось предварительное слушание? Как вела себя Сантана? Ее невиновность подтвердили?

Роза обреченно покачала головой:

— Нет. Хотя никаких фактов против Сантаны не было, судья на основании показания свидетелей, решила предъявить ей обвинение в умышленном наезде.

— А где Сантана сейчас?

Роза тяжело вздохнула:

— Она в полицейском участке. Они забрали ее вещи.

София прикрыла глаза рукой.

— Не может быть. Неужели они думают, что она сделала это намеренно? Роза, а что ты сама думаешь по этому поводу?

Та сокрушенно покачала головой:

— Ведь Сантана росла у тебя на глазах, София. Неужели ты допускаешь, что она могла что‑нибудь замышлять против Иден? Хотела убить ее?

София удрученно развела руками:

— Мне очень жаль, Роза, но разве мое мнение имеет сейчас какое‑нибудь значение. К сожалению, мы с тобой ничего не можем поделать.

— Но это только слова, София, — горячо воскликнула Роза. — А мне нужна помощь. Если мы сейчас не сможем выручить Сантану, я буду винить себя в этом весь остаток жизни. Ведь ты тоже мать, София, ты должна поставить себя на мое место. Я хочу помочь Сантане.

София мерила гостиную нервными шагами:

— А что я могу сделать?

Роза бросилась к ней:

— Поговори с СиСи. Джулия отличный адвокат, но она не сможет противостоять окружному прокурору, который боится скандала.

София с сомнением взглянула на Розу:

— Ты хочешь поменять адвоката? Ты думаешь, что это чем‑то поможет? Честно говоря, я не знаю, кто кроме Джулии Уэйнрайт, способен помочь твоей дочери.

Та отрицательно покачала головой:

— Нет, я не это имела в виду. Ведь СиСи один из самых могущественных людей в городе. Он сможет уладить это дело без всяких адвокатов. Надо устранить Кейта Тиммонса. СиСи легко добьется его перевода, если конечно захочет заняться этим.

София опустила голову:

— Боюсь, что это невозможно. СиСи пока не умеет творить чудеса. Кейт Тиммонс занимает выборную должность и, каким бы могущественным не был СиСи, он не сможет добиться ни его снятия, ни перевода на другую работу. Это не в его власти. Этого не смог бы сделать даже губернатор штата. Мы ничем не можем тебе помочь.

Роза прослезилась:

— София, я давно работаю в вашем доме. Ты прекрасно знаешь о том, что я никогда не просила его ни о чем, но сейчас у