"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

твою подноготную. Просто после того, что я сегодня заявила в суде, мне показалось, было бы неплохо узнать, где ты живешь. Кстати, твои соседи видели, как я вошла сюда. Не забывай о том, что и у стен есть уши. Может быть, нам стоит погромче выразить бурную радость от нашей долгожданной встречи.

Тиммонс с безрадостной физиономией вновь погрузился в чрево кондиционера. Когда Джина поставила бутылку шампанского на стол и направилась к окружному прокурору, он посмотрел на нее с плохо скрытой яростью.

— Ну, так что ты молчишь? — все так же радостно поинтересовалась она. — Обниматься будем?

Тиммонс угрюмо отвернулся:

— Знаешь, Джина, я не ожидал, что наш договор предполагает столь тесное сотрудничество. Так что обойдемся без этого.

Она сделала недоуменный вид:

— А почему бы и нет? Мне непонятно твое равнодушие. Или ты думаешь, что это может как‑то повредить тебе?

— О, Бог мой, — застонал окружной прокурор, швыряя на пол инструменты. — Да делай ты все, что хочешь, только отстань от меня.

Джина снова взяла со стола бутылку шампанского и многозначительно поднесла ее к глазам окружного прокурора. Кстати, это был один из самых дорогих французских сортов, который можно было найти в магазинах Санта–Барбары. Окружной прокурор, бегло взглянув на бутылку, тут же отметил это в памяти:

— Что ты мне тычешь в лицо этой бутылкой, — недовольно пробурчал Тиммонс. — Я не собираюсь бросаться на нее, словно голодный зверь, и зубами разгрызать пробку.

Джина снисходительно улыбнулась:

— Я просто напоминаю тебе о том, что шампанское с каждой минутой нагревается все сильнее и сильнее, хотя еще десять минут назад оно было в холодильнике. Если ты хочешь попробовать нормального напитка, а не теплой пены, я советую тебе побыстрее заканчивать со своими делами.

Тиммонс молча отвернулся, сделав вид, что всецело поглощен ремонтными работами. Хмыкнув, Джина вернула бутылку на стол и по–хозяйски уселась на диване.

— Сломал что‑нибудь? — поинтересовалась она.

Окружной прокурор всем своим видом демонстрировал крайнее неудовольствие в связи с пребыванием в его доме Джины Кэпвелл. На сей раз он стал театрально кривляться.

— Это кондиционер, если, конечно, ты понимаешь, о чем я говорю, — с шутовской ухмылкой заявил он. — Могу повторить по слогам. Кон–ди–ци–о-нер. Штука, которая предназначена для охлаждения и очистки воздуха.

Джина фыркнула:

— Вот как. Никогда не подозревала о том, что воздух в твоем доме настолько грязей и горяч, что его приходится чистить и охлаждать.

— Да, вот представь себе, — продолжал фиглярничать окружной прокурор. — Может быть, это только в твоей квартире такой чистый и свежий воздух. Ты же у нас живешь на первом этаже, возле садика, если не ошибаюсь. А здесь, между прочим, почти центр города.

Джина равнодушно пожала плечами:

— Неужели. Впрочем, это не имеет никакого значения. Несмотря на стоящую у тебя жару, я могу абсолютно точно сказать, что ты холоден как лед и способен своим телом остудить эту бутылку шампанского.

Тиммонс почувствовал себя уязвленным. Он понимал, что своими вызывающими заявлениями Джина просто пытается провоцировать его. А потому пытался хоть как‑то реагировать на это.

— Знаешь, — кисло сказал он. — Если тебе очень захочется повеселиться, я тебе посоветую вот что. Приходи ко мне на Новый год. Я подарю тебе огромную шляпу с блестками, у меня там завалялась в шкафу, по–моему, осталась от старых хозяев квартиры. И вдобавок ко всему, я напою тебя вином. По–моему этого будет вполне достаточно. А твои походы ко мне в вечерний час, меня пока что мало интересуют. Да и вообще, у меня не то настроение.

Джина игриво повела плечами:

— Смотрю я на тебя и не понимаю, что с тобой происходит? Что‑то не видно счастья в твоих глазах?

Копаясь в каких‑то проводах Тиммонс отреагировал чисто механически:

— А чему я должен радоваться? Уж не намекаешь ли ты на то, что своим приходом осчастливила меня?

Джина вскочила с дивана и, разглядывая обстановку в квартире, прошлась по гостиной.

— Кейт, по–моему, или ты слишком устал, или пытаешься таковым выглядеть, — все с той же счастливой улыбкой сообщила она. — По–моему, у тебя сегодня был крайне удачный день. Насколько я понимаю, он не принес тебе ни единого разочарования.

Тиммонс вяло отреагировал на это бурное проявление энтузиазма:

— А откуда ты знаешь, чем для меня ознаменовался этот день? — пробормотал он, не отрывая взгляда от сломанной техники.

Джина широко улыбнулась:

— А что тут знать. Все факты на лицо. По–моему, судебное заседание окончилось для тебя, как нельзя более, удачно. От тюрьмы отмазался, скандал предотвратил. Хватит дуться. Или, может быть, ты сожалеешь о том, что все так произошло с Сантаной?

Тиммонс уныло посмотрел на Джину:

— Послушай, дорогая, — с нажимом произнес он. — Ты меня очень обяжешь, если удалишься в ближайшую же минуту. Я абсолютно не горю желанием видеть тебя в своей квартире. По–моему, это можно было понять сразу.

Джина остановилась рядом с окружным прокурором и смерила его снисходительным взглядом:

— Да я в сто раз темпераментнее, чем Сантана. Забудь об этой фригидной женщине, — радостно сказала она. — И перестань корчить из себя недотрогу. Ты еще не знаешь, на что я способна. И совершенно напрасно настраиваешь себя против меня. Тебе бы наоборот следовало бы обратить на меня самое пристальное внимание. Обещаю, что ты не будешь разочарован. Со мной вряд ли сможет сравниться какая‑нибудь женщина в этом городе. Возможно, где‑нибудь в Лос–Анджелесе или Нью–Йорке найдется еще одна–две таких, кто может приблизиться ко мне по темпераменту, но здесь, уверяю, ты не найдешь ничего лучшего.

Тиммонс презрительно фыркнул:

— По–моему, ты слишком много о себе думаешь. На твоем месте я бы не стал себя вести так самонадеянно.

Она тут же уцепилась за его последние слова:

— Самонадеянно? Уж не должна ли я понимать это так, что от тебя мне нужно ожидать чего‑то плохого.

Окружной прокурор снова обратил свой взор к развороченным внутренностям кондиционера, лишь глухо буркнув:

— Ты меня совсем не знаешь.

Джина рассмеялась:

— Я знаю тебя достаточно. Я не стала трепаться в суде. Тебя ведь могли выгнать с работы, завести уголовное дело и посадить за решетку. Где твоя благодарность?

Тиммонс вдруг поймал себя на мысли, что она абсолютно права. Конечно, если бы не се заявления, ему бы грозили весьма крупные неприятности. Лишь вмешательство Джины и