Жуков. Портрет великого полководца - Виктор Иванович Устинов

на переправы р. Одер и поставил бы войска фронта в тяжелое положение. Еще раз подчеркиваю, нужно уметь держать себя в руках и не идти на соблазн, ни в коем случае не идти на авантюру. Командир в своих решениях никогда не должен терять здравого смысла». Угрозой открытому флангу протяженностью более 200 км нельзя было пренебрегать, и это заставило советское командование «временно отложить непосредственное наступление на Берлин, не проводить его с ходу, как это мыслилось ранее, а перенести завершающий штурм столицы фашистской Германии на более поздние сроки»332.

Была еще одна важная причина, не позволявшая начать наступление на Берлин с ходу. В это время войска 2-го Белорусского фронта, которыми командовал маршал Советского Союза К. Рокоссовский, увязли в тяжелых боях в Померании, где каждый город и даже маленький поселок немцами был превращен в крепость, взять которую можно было при наличии большого количества тяжелой артиллерии. Кроме того, советскому командованию стало известно, что гитлеровское руководство срочно сформировало новую 11-ю армию, и нужно было проследить – куда она будет брошена, ведь одним из направлений ее боевого применения могла стать и Померания. И сам Жуков, и генералы в его штабе понимали, что если немцам удастся скрытно сосредоточить такую армию на севере и ударить с рубежа дельты Вислы на юг, на Бреслау, то первый Белорусский фронт мог потерять связь с тылами, а это грозило войскам остаться без подвоза боеприпасов и горючего. Потеря коммуникаций – верный путь к поражению, и маршал Жуков ежедневно интересовался данными воздушной и наземной разведок о положении немецких войск, сосредотачиваемых в Померании. Лесистая местность и ненастная дождливая погода, установившаяся в Польше и Германии в феврале 1945 г., позволяли гитлеровскому командованию скрытно перебрасывать войска с одного направления на другое. Наземные и воздушные разведчики были скованы непогодой, и их поиски долгое время не давали результатов.

– Не умеете искать, – говорил маршал руководителям наземной и воздушной разведок. – Разве может противник безразлично относиться к тому, что мы вошли в мешок на Одере? Он готовится из Померании нанести удар!333

Как всегда, при возникновении реальной опасности у маршала нарастало чутье на нее. К тому же к Жукову пришло сообщение, что в районе озера Балатон гитлеровцы предприняли контрнаступление силами 6‑й танковой армии СС, переброшенной туда с Западного фронта из Арденн, поэтому в ГШ не исключали, что и в Померанию могли быть переброшены войска с Западного фронта. Полного доверия к союзникам не было. Фронтовая разведка увеличивала район интенсивного поиска, и в конце концов всеми видами разведки было вскрыто сосредоточение в Померании двух фашистских армий – 2‑й и 11‑й, объединенных в группу армий «Висла» под командованием Гиммлера, имевшей в своем составе 16 пехотных, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии, 5 бригад, 8 отдельных групп и 5 гарнизонов крепостей. Как полководец, Гиммлер не представлял опасности, но он обладал огромной властью над немецким народом и умел сколачивать воинские коллективы в крепкое боевое ядро, с этим нужно было считаться. В подчинении Гиммлера было более двадцати дивизий, и приток войск в Восточную Померанию нарастал. Маршал Жуков, внимательно отслеживавший обстановку в полосе действий 2-го БФ, не мог не видеть, что фронт маршала Рокоссовского столкнулся с крупной группировкой немецко-фашистских войск, разгром которой мог задержать проведение главной – Берлинской наступательной операции. Поэтому в докладе Верховному Главнокомандующему он предложил повернуть часть своих сил на север, чтобы совместными усилиями двух фронтов быстро покончить с «померанским шатром». При этом Г. Жуков доложил, что план этой операции его штабом разработан и согласован с Генеральным штабом. Сталин уже знал об этом замысле и, утвердив его, потребовал от Жукова передать в состав 2-го БФ 1-ю танковую армию: «Группировку немцев за Данцигом надо уничтожить раньше, это ускорит проведение главной операции». Согласовав обстановку со Сталиным, Г. Жуков повернул свои основные силы на север. Перед войсками 1-го Белорусского фронта действовали соединения 11‑й немецкой армии: корпусная группа «Теттау», две ландверные дивизии и войска 10-го корпуса СС; соединения 2-го армейского, 3-го и 39-го танковых корпусов и три запасные дивизии. В ходе блестящей по своему исполнению операции Жуков разгромил два корпуса войск СС и более десяти дивизий, действовавших на побережье от Штеттина до Кольберга, и вышел к Балтийскому морю. Войска Рокоссовского в это же время брали Восточную Пруссию и Данциг.

О Берлине пока не думали. 1‑му и 2‑му Белорусским фронтам необходимо было дать приблизительно полтора-два месяца, чтобы подготовиться к новому броску на Берлин. И в Генеральном штабе наступление на Берлин планировалось начать в середине мая. Но обстоятельства диктовали другое решение. В любой войне, тем более на ее завершающем этапе, политика определяет ее содержание и конечные цели воюющих государств, в том числе и тех государств, кто обречен был на поражение. В близком окружении Гитлера не скрывали проведения двойной политики – прекращения борьбы на Западном фронте против союзных войск и усиления сопротивления на Восточном фронте – против большевиков. Об этом говорят факты и цифры: в период с 1 по 15 апреля на западе шла массовая сдача в плен гитлеровских солдат – союзники насчитают 755 753 пленных, в то время как на востоке шло формирование новых дивизий вермахта, а его группировка все время пополнялась и к середине апреля насчитывала около миллиона солдат и офицеров334. Столица Германии с западного направления ничем не отличалась от мирного времени – там не строились оборонительные рубежи и там не было войск. Влиятельные лица из окружения Гитлера: Геринг, Гиммлер, Вольф и ряд других функционеров нацистской верхушки, зондировали почву у союзников относительно заключения любого сепаратного соглашения, в котором главным содержанием было принятие гитлеровским руководством обязательства – все силы направить на борьбу с Советской Армией, и сделать открытой дорогу для армии союзников до Берлина. Руководители фашистской Германии и верховное командование немецких войск, выдвинув провокационный лозунг «лучше сдать Берлин союзникам, чем пустить в него русских», приняли решение фактически прекратить сопротивление англо-американским войскам, но любой ценой удерживать Восточный фронт, оборонять Берлин и сражаться, даже если американцы будут стрелять в спину335. Таким образом, сущность стратегического замысла гитлеровского руководства сводилась к тому, чтобы любой ценой выстоять на Востоке, сдержать наступление Красной Армии и попытаться войти в сделку с США и Великобританией, тем самым избежав безоговорочной капитуляции. Молва об этих закулисных переговорах доходила и до Москвы, и Сталина это тревожило, уже познавшего на своем веку немало сомнительных соглашений европейских лидеров с тем же Гитлером, (чего стоит только одно Мюнхенское соглашение