Жуков. Портрет великого полководца - Виктор Иванович Устинов

особенно очевидно, насколько гитлеровское руководство недооценило экономический потенциал СССР, сумевшего в короткие сроки создать вооруженные силы в таких масштабах и такого совершенства, которые не могла создать вся промышленно развитая Европа, работавшая на военную машину Гитлера.

Большим преимуществом в обороне немецкой армии была местность: во всех направлениях она была прорезана каналами, дренажными канавами, сильно пересохшими рукавами реки, болотистыми участками, где человек проваливался по колено и где нельзя было совершить никакого маневра техникой – только по проложенным дорогам, которые были под прицельным огнем и минированы. Завершали этот сложный рельеф местности перед Берлином Зееловские высоты, обойти которые было невозможно. И, наоборот, в очень неудобных условиях находились войска 1-го Белорусского фронта, за спиной которых был Одер, а сами войска крупными группировками были сосредоточены на двух небольших плацдармах, шириной в 12–15 км каждый, голых как ладонь, завоеванных в конце Висло-Одерской операции. Завершая свое участие в Восточно-Померанской операции, Г. Жуков ни на минуту не терял основной цели – наступления на Берлин и просил Сталина усилить его фронт двумя общевойсковыми и одной танковой армией, чтобы одним его фронтом овладеть столицей Третьего рейха, нанося по ней главный удар с севера и северо-востока. Подталкивала его к этому не личная слава, она у него уже была, а стремление избежать неизбежных потерь при наступлении с Одерских плацдармов. Но Сталин не отступал от своей идеи завершить войну ударом по Берлину трех фронтов – 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского.

Для сосредоточения крупных ударных группировок командующий фронтом умело использовал имеющиеся плацдармы. Так, на кюстринском плацдарме площадью 315 кв. км ему пришлось развернуть четыре общевойсковые армии и громадное количество боевой техники. В среднем на каждый квадратный километр приходилось 1282 человека, 28 орудий и минометов, 7 танков и САУ, 4 установки реактивной артиллерии, 85 автомашин. Для повышения защищенности войск и емкости на этом плацдарме было оборудовано 636 км траншей и ходов сообщения, 9116 огневых позиций для пулеметов, минометов и противотанковых ружей, 4500 огневых позиций для артиллерии, более 7 тыс. блиндажей и землянок, более 5 тыс. аппарелей для танков и автомашин и большое количество командных и наблюдательных пунктов. Работали так много, что бойцы с нетерпением ждали начала боевых действий, чтобы сменить обстановку и приблизить желанный день победы над врагом.

В первой декаде апреля командующий фронтом провел военную игру по организации взаимодействия войск при овладении Берлином, в которой принимали участие командующие армиями, командиры танковых и кавалерийских корпусов, начальники родов и служб фронта.

Командующие армиями докладывали свои решения о действиях своих войск как в исходном положении, так и в процессе всего хода операции. Огромный макет местности и Берлина позволял всем участникам игры детально рассматривать каждый этап предстоящего сражения, тесно увязывая его с действиями соседей, артиллерией, авиацией и даже флотом. Здесь все были на виду, и каждый мог чувствовать свою ответственность за судьбу предстоящего сражения. Георгий Константинович умело обострял обстановку, ставил порой командармов в очень трудное положение. Видно было, что они готовы к предстоящему сражению, а четырехлетний опыт войны подсказывал всем, что и предстоящая наступательная операция по овладению Берлином ими будет успешно решена. И тут выявлялся характер каждого командарма. Вот встал для доклада высокий статный генерал Николай Эрастович Берзарин, о котором писатель Всеволод Вишневский отозвался как об одном из культурнейших генералов Красной Армии. Каждая сказанная им фраза поражала отточенностью, завершенностью мысли. Свой короткий доклад он сопровождал яркими примерами из опыта Ясско-Кишиневской и Висло-Одерской операций, в которых действия его 5‑й ударной армии были решающими. Василий Иванович Кузнецов, командарм 3‑й ударной, внешне был не так заметен: небольшого роста, с виду плотный, говорил медленно и тихо, но чувствовалось, что он досконально знает обстановку и силу своей армии и глубоко вник в суть предстоящего сражения. Словно опытный учитель географии, он легко называл труднопроизносимые названия пригородов Берлина, его районов и улиц, на которые были нацелены вверенные ему части и соединения: Лютцов, Крейцверг, Луизенштрассе, Унтер-ден-Линден…

По-своему был оригинален Василий Иванович Чуйков. Его монументальная фигура, громовой голос как бы говорили, что он представляет великую Россию. Под Сталинградом его 62‑я армия сделала невозможное – выстояла и стала предвестником победы, за что в апреле 43 года получила почетное наименование – стала 8‑й гвардейской армией, отличившейся в битве за Днепр и в Белорусской наступательной операции. Услышав сложный вопрос от маршала Г.К. Жукова, он не торопился с ответом: доставал из кармана футляр, открывал его, вынимал очки, протирал их и подносил к глазам. Затем еще дышал на стекла, чтобы они были светлее. И только потом отвечал – четко, ясно и убежденно в правоте своего принятого решения. Больше всего вопросов со стороны командующего фронтом было задано генералам Н.Э. Берзарину и В.И. Чуйкову, так как их армии были нацелены на Зееловские высоты и в их полосах вводились в прорыв две танковые армии: у Берзарина – 2‑я танковая генерала Богданова, у Чуйкова – 1‑я танковая генерала Катукова.

Подводя итоги командно-штабной игры с высшим командным составом фронта, маршал Жуков потребовал от командующих армий и командиров всех рангов как можно скорее и лучше подготовить войска к Берлинской операции и провести ее в быстром темпе. «За время войны, – говорил командующий, – мы многому научились. И если гитлеровцы хотят здесь, под Берлином, сделать то, что сделали мы в сорок первом под Москвой, когда не только остановили врага, но и разгромили его, то их надежды напрасны. Ничего у них не выйдет. Но не будем обольщаться и мы. Предстоящую битву за Берлин нельзя сравнить, а тем более скопировать ни с какой другой операцией. Да и сам Берлин – и по размерам, и по укреплениям – не похож ни на один другой город, который нам приходилось брать. Так что решать придется новые, а не старые задачи, и простора для творчества, для командирской изобретательности будет сколько угодно…»

Пример такой изобретательности продемонстрировал сам маршал на военной игре по овладению Берлином, которую он сам проводил. У него родилась идея ночной атаки с применением прожекторов343. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки за два часа до рассвета позиции врага внезапно должны были осветить сто сорок зенитных прожекторов, когда их будут атаковать танки с пехотой. Воздействие ослепляющего света было продемонстрировано командному составу фронта, кто-то сомневался в его эффективности, поэтому согласились на его применение в начале сражения.

В армиях, корпусах и дивизиях учения проходили на полигонах, воспроизводивших условия местности и возможный характер боевых действий. А сил было много – восемь общевойсковых, две