Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

Я хочу написать тебе перед твоим отъездом, чтобы сказать, как я рад был снова тебя увидеть и как мне понравились наши разговоры и обед… Мне не удалось много поговорить с тобой о Бальзаме, и, как я уже сказал, сейчас кажется, что мне придется провести здесь большую часть лета и осень, но я действительно думаю не только о коротком отпуске, но и о возможном будущем, когда говорю с тобой о Бальзаме. Полагаю, если я приеду на неделю или две, то смогу без особого труда где-нибудь поселиться, но я был бы также благодарен, Рой, если бы ты написал мне, когда приедешь туда, и сообщил, не знаешь ли ты свободных хижин или домиков, которые подойдут для человека, не имеющего больших денег и не слишком требовательного к комфорту и современным удобствам. Конечно, мне хотелось бы иметь электрический свет, если он есть, потому что я привык работать при нем, а также водопровод и кухонные приспособления – моя готовка за день сводится в основном к приготовлению нескольких чашек крепкого черного кофе – были бы желательны, если бы я мог их себе позволить. Наконец, когда я работаю, мне очень нравятся три вещи: прохлада, тишина и одиночество.

Я очень много был один в своей жизни, и, боюсь, одиночество стало для меня привычкой, а оно, безусловно, необходимо, когда я пишу. И все же я, как и все, люблю общение с людьми и иногда отчаянно скучаю по нему, и это одна из причин, по которой я с теплотой отношусь к Бальзаму, потому что, как мне кажется, моя горная кровь наделила меня некоторыми из тех же качеств, что и у жителей гор, то есть мы любим быть одни часть времени, но при этом нам нравится и дружба. Думаю, ты и сам такой, и я знаю, что ты меня поймешь.

Ты говорил мне о колонии хижин, которые построили люди из Дайтоны. Не мог бы ты рассказать мне, что это за хижины, как они построены и оборудованы, сдаются ли они в аренду или продаются и сколько стоит аренда или стоимость такого жилья. Я знаю, что прошу чертовски многого, но я действительно серьезно заинтересован в этом деле, даже если у меня нет ближайших перспектив, но я думаю, что есть вполне определенная перспектива сделать это в ближайшие год или два.

Как я уже говорил, после стольких лет скитаний по миру тяга к какому-то устоявшемуся месту, к месту, где человек чувствует себя как дома, среди знакомых ему видов и людей, становится очень сильной, и хотя за последние десять лет я видел много городов и много странных и красивых мест, такое чувство дома у меня было только в двух местах. Первое – это страна, где я родился, на западе Северной Каролины, а второе – страна моего отца, среди ферм и садов Пенсильванских голландцев на юге Пенсильвании. У меня есть мысль, что когда-нибудь я вернусь в одно из этих двух мест. Я никогда не забывал о том, как гостил у тебя в Бальзаме тринадцать лет назад [Вулф навещал Дока в Бальзаме в 1920 году, перед тем как отправиться на север, чтобы поступить в Гарвард], о том, какими добрыми и дружелюбными были люди и каким величественным и знакомым казалось это место. Иногда кажется, что все не могло быть так хорошо, как я себе это представляю, и я знаю, что тогда я был еще ребенком и полон детских мечтаний и представлений о мире, и, может быть, поэтому Бальзам казался таким чудесным местом. Но я не думаю, что ошибался на этот счет, и собираюсь вернуться еще раз, чтобы выяснить это. А пока, если ты сможешь дать мне какую-нибудь информацию о некоторых из упомянутых мною вещей, я буду тебе искренне благодарен…

Джулии Элизабет Вулф

Коламбия Хайтс, 101

Бруклин, штат Нью-Йорк

3 июля 1933 года

Дорогая мама:

У меня давно не было возможности написать тебе из-за рассказов для «Скрибнерс», которые пришлось сильно сократить и пересмотреть, прежде чем мы смогли уместить их в отведенное для них место, а также из-за длинной книги и множества деловых забот. Теперь я уладил некоторые из насущных проблем, но мне предстоит еще много работать над книгой, и я обещал остаться здесь до тех пор, пока не смогу отдать им всю рукопись.

Если я это сделаю, мы окажемся в выгодном положении, потому что у нас будет готово около трех книг и еще одна на подходе. Они уже запланировали выпустить специальное издание короткой книги в начале осени, затем длинную книгу, а после нее – сборник рассказов. Многое еще предстоит сделать, но мне кажется, что теперь я вижу выход из леса, и мы все надеемся на лучшее.

Мне все еще тяжело, но если я смогу опубликовать эти книги, то, возможно, еще выберусь.

Этим летом у нас была ужасно жаркая и липкая погода, но сегодня все резко изменилось, и стало очень прохладно. Я знаю, что в дальнейшем у нас будет много жаркой погоды, и я боюсь этого, так как здешняя жара очень липкая и изнуряющая, и в таких условиях трудно выполнять свою лучшую работу.

Я не могу писать тебе больше, но хочу передать эту записку накануне Четвертого июля, чтобы пожелать здоровья и счастья и выразить надежду, что следующий год будет для всех нас гораздо лучше и что мы сможем увидеться раньше, чем пройдет еще много времени.

На днях я видел Роя Дока, обедал с ним и сказал ему, что если мне удастся вырваться в конце лета или осенью, я мог бы приехать в Эшвилл или Бальзам на неделю или две. Мне бы хотелось побывать в таком местечке, как Бальзам, потому что там будет тихо и прохладно и, по-моему, там лучше отдыхать, чем в Эшвилле, но я не вижу ближайших перспектив поехать в те края. Я сказал Рою, чтобы он навестил тебя, если у него будет возможность, он сказал, что так и сделает. Он собирается навсегда уехать из Нью-Йорка и в дальнейшем поселиться в Бальзаме и во Флориде и, думаю, намерен заняться там фруктовым бизнесом на свой собственный крючок.

На сегодня это все. Я шлю тебе привет, наилучшие пожелания и надеюсь, что ты дашь мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Пожалуйста, никому ничего не говори о том, что я рассказал о своей работе.

Том

Джулии Элизабет Вулф

Коламбия Хайтс, 101