"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

захочет этого. Сантана у меня очень гордая, она не хочет показывать свои страдания другим, в ней течет моя кровь, — она гордо подняла голову. — Я буду помогать ей, чем смогу.

Франклин удовлетворенно кивнул и зашагал по коридору, оставив Розу возле двери в палату Сантаны. Она стояла там несколько минут, внимательно вглядываясь через окошко в фигуру раскинувшейся на кровати в состоянии полусонного забытья Сантаны.

Услышав за своей спиной осторожные шаги, Роза обернулась — рядом с ней стояла София. У нее был несколько виноватый вид. Роза тут же возмущенно воскликнула:

— Это СиСи подослал тебя сюда, чтобы попробовать уговорить меня! У вас ничего не получится.

София спокойно выслушала ее возбужденные слова:

— Нет, Роза, ты ошибаешься. Я пришла сюда для того, чтобы извиниться перед тобой за СиСи. Он был слишком груб, ему нельзя было так вести себя.

Роза хмыкнула:

— В этом нет ничего удивительного. СиСи всегда так обращается с людьми, которые встают на его пути. Я уже давно должна была уйти из этого дома.

София укоризненно покачала головой:

— Не надо так говорить, Роза. Я понимаю твои чувства, но мне кажется, что ты излишне горячишься.

Роза отвернулась:

— Нет, это правда. Меня удерживали только дети. Я не могла оставить их одних.

София с сожалением взглянула на служанку:

— Ты очень долго работала в этом доме. Нам всем будет не хватать тебя. Может быть, ты все‑таки передумаешь?

Роза решительно мотнула головой:

— Нет. У меня уже есть собственный дом. Если я так решила, значит этого уже не изменить.

— Но дети… — робко сказала София. Роза была непреклонна:

— Если они захотят увидеть меня, пусть приходят — я всегда с удовольствием приму их. Они всегда будут для меня желанными гостями. Однако обратно в ваш дом я не вернусь.

София все еще не теряла надежды переубедить Розу:

— Я понимаю твои чувства, но, возможно, мы сможем вместе что‑то придумать, как‑то помочь друг другу.

Роза выглядела непреклонной:

— Нет, мы этого не можем, пока СиСи угрожает нам, пытаясь отобрать все у Сантаны. Ведь ты с ним согласна, София, ты тоже считаешь, что моя дочь — негодная мать.

София некоторое время раздумывала, а затем, тщательно подбирая слова, сказала:

— Честно говоря, я и не знаю что думать. Я испытываю множество противоречивых чувств по этому поводу. Последнее время у Сантаны были трудности, и ты знаешь об этом не хуже, чем я. Она все чаще приводила к нам домой Брэндона, все позднее его забирала. Что‑то происходило с Сантаной еще до этого несчастного случая. Ты ведь наверняка видела все это. Этого нельзя было оставлять без внимания.

Роза надменно вскинула голову:

— Вини в этом СиСи. Если бы он не заставил ее выйти замуж, чтобы вернуть сына, ничего не случилось бы. Теперь он хочет ее наказать. Это его месть за то, что случилось с Иден. И теперь в этом слепом желании отомстить он готов растоптать Сантану, снова отнять у нее Брэндона, а ее саму сгноить в тюрьме.

София удрученно покачала головой:

— Роза, я понимаю, какие чувства ты сейчас испытываешь, однако ты должна отдавать себе отчет в том, что это происшествие было не таким уж безобидным. Иден была сбита машиной. После этого она осталась на обочине, а твоя дочь уехала, не оказав ей помощи. Иден могла погибнуть. Разве тебе не понятны наши чувства? Мы точно так же переживаем за близкого нам человека.

Роза возбужденно воскликнула:

— Я знаю, я прекрасно понимаю все это! Я всегда об этом думаю и ужасно себя чувствую из‑за этого. Разве ты не знаешь, что я люблю Иден, как свою родную дочь?

— Да, я знаю, — согласилась София, — ты всегда любила моих детей, и я никогда не перестану быть благодарной тебе за это.

Роза, демонстрируя свое доверие к Софии, шагнула навстречу ей и горячо заговорила:

— Пожалуйста, София, останови СиСи! Ты же не веришь, что Сантана намеренно сбила Иден!

София отрицательно тряхнула головой:

— Нет, конечно, нет. Однако, Роза, ты не должна забывать о том, что Сантану будут судить, возможно, ей предстоит развод. Вряд ли она сумеет при этом должным образом заботиться о Брэндоне. Пойми, Роза.

— Но я его бабушка! — запальчиво воскликнула Роза, — и я сумею о нем позаботиться. У Вас не должно возникать на этот счет никаких сомнений. Ведь мне не один раз уже приходилось присматривать за Брэндоном.

Чтобы продемонстрировать свою поддержку, София взяла ее за руку:

— Да, и он любит тебя. Он всегда вспоминает тебя именно как бабушку, но своим отцом он считает СиСи. Если Брэндон вернется к нам, то ощутит это, как возвращение домой. У него будет своя комната, он пойдет в школу. Для Брэндона эта перемена будет легкой, сейчас ребенку нужна стабильность. Мы с СиСи можем ему ее дать. Мальчик прекрасно относится к нам, он не будет сильно переживать по этому поводу, я уверена.

Роза отступила к окну и надолго задумалась. Было видно, что она пытается преодолеть возникшее в ее душе сомнение. София молчала, стараясь не мешать ей.

— Роза, — наконец тихо сказала София, — я хочу, чтобы ты очень хорошо подумала прежде, чем говорить нам «нет». Твой отказ только ухудшит ситуацию, вот и все! Подумай о том, что лучше для Брэндона: его интересы для нас прежде всего.

Роза по–прежнему молчала.

Гордо подбоченясь, Роулингс прохаживался по кабинету.

— Ну, что, молодые умники, — злорадно воскликнул он, — кто из вас может догадаться, каким образом я вас нашел, причем так легко и быстро?

Перл и Келли подавленно молчали. Появление в этом кабинете доктора Роулингса действительно было для них неприятной неожиданностью. Пока они раздумывали, Роулингс обратился к своей бывшей жене:

— Присцилла, тебе здесь больше нечего делать, оставь нас наедине с молодыми людьми. Мне нужно окончательно разобраться с ними, а то, похоже, что они вообразили себя самыми хитрыми и изворотливыми.

Экс–супруга Роулингса молча повиновалась. Когда дверь за ней закрылась, доктор снова воскликнул:

— Ну, что, что вы молчите? У вас нет никакого ответа, и даже догадки? — он удовлетворенно рассмеялся, — ну что ж, я могу вам сейчас все рассказать. И в этом конкретном деле Оуэн мне больше не понадобится.

Перл нахмурился:

— Что? При чем здесь Оуэн?

Роулингс истерично расхохотался. Немного успокоившись, он воскликнул: