Становление писательницы. Мифы и факты викторианского книжного рынка - Линда Петерсон

нормами сексуального поведения. Но во Fraser’s обходят или утаивают спорные аспекты ее карьеры, поскольку образ Лэндон сохраняет женственность и в глазах общественности, и в ее творчестве. В 1830‑х для женщин, как и для мужчин, ключевыми аспектами профессионального писательства были наличие признания и уважения в обществе, гениальности или умения остроумно выражать свои мысли, а также способности оставаться скромным и не обсуждать свои заработки.

Действительно, социальный статус – это вопрос, который больше всего беспокоит авторов с портретов Fraser’s. Если выражаться в современных социологических терминах, портреты Fraser’s демонстрируют фазу «статусного профессионализма», когда «стиль и манеры» являются «формирующими элементами престижа, а престиж важнее, чем карьера» (фаза «профессионализма специалистов» развернется в середине викторианского периода)[a]. Учитывая повышенное внимание к социальным статусам, неудивительно, что иллюстратор Маклиз и редактор Магинн заполняют женский групповой портрет титулованными дамами: графиня Блессингтон, леди Каролина Нортон и Сидни Оуэнсон – леди Морган (получившая титул, когда ее муж, хирург, был посвящен в рыцари). Присутствие высокопоставленных особ придает «фрейлинам королевы» блеск, символом статуса, увы, является и разливающий чай черный слуга. Не случайно и сэр Вальтер Скотт (№ 6) на портрете Fraser’s изображен как баронет, владелец Эбботсфорда, «прогуливающийся по своей усадьбе с шотландским беретом (lowland bonnet) в руке, одетый в старую зеленую куртку для стрельбы, рассказывающий старые истории о каждом камне, кусте, дереве и ручье»[35]. Баронетство, которое Скотт получил в 1820 году после публикации цикла романов «Уэверли»[b], повысило статус литературной профессии в глазах всех писателей. И портреты фрейзериан были направлены на поддержание этого высокого статуса, исключение недостойных и конструирование концепции авторства, которая сливала в себе гения романтической литературы с новым викторианским идеалом коммерческого успеха, к которому стремился средний класс.

Профессиональный автор середины века: авторские права, служение обществу и развитие литературной карьеры

Основополагающую статью об истории авторства «Положение авторов в Англии, Германии и Франции» (The Condition of Authors in England, Germany, and France), опубликованную в журнале Fraser’s Magazine в 1847 году, Джордж Генри Льюис начинает с утверждения: «Литература стала профессией. Это источник дохода, почти такой же надежный, как бар или церковь». Учитывая замалчивание денежных вопросов в портретах Fraser’s в 1830‑х годах, это явное упоминание связи профессионального писательства с доходами отражает новый поворот в обсуждении статуса и роли автора. В качестве базового дохода профессионального литератора Льюис приводит цифру триста фунтов в год (позже снижая диапазон «до двухсот в год»). Большая часть его эссе (которое фактически анализирует состояние профессии именно в тот момент) посвящена сравнению того, как платят английским и континентальным литераторам за ту или иную работу – например, двадцать гиней за лист для английских периодических изданий по сравнению с двумястами пятьюдесятью франками для французского, двести фунтов за средний роман в Англии против одной десятой этой суммы за роман в Германии, несмотря на более низкие затраты на производство на континенте. Льюис также обсуждает относительный статус жанров в трех странах: например, популярность драмы и, следовательно, высокую плату за нее во Франции, высокий статус, но низкую оплату научных книг в Германии и большие гонорары за статьи, рецензии и романы в Англии. В этом анализе национальных различий он приписывает успех профессионального авторства в Англии появлению периодических изданий:

Реальной причиной, как мы полагаем, является отличное качество и большое количество периодической печати. Именно на наших рецензиях, периодике и журналах зарабатывают себе на хлеб большинство профессиональных писателей. Это поразительное количество таланта и энергии, которое, таким образом, вкладывается в периодическую печать, не только не имеет себе равных за рубежом, но и, конечно, приносит гарантированный, умеренный, но в целом достаточный доход[36].

Для Льюиса современное ему английское литературное поле – лучшее в мире.

Откровенность Льюиса в отношении денежных вопросов вытекает из более широкой дискуссии о новых профессиях и соответствующих доходах. Как показала Клэр Петтитт, в 1830–1840‑х изобретатели и ученые энергично включались в кампанию по созданию нового патентного законодательства для защиты своей интеллектуальной собственности и обеспечения адекватных доходов среднего класса[37]. А Фрэнк Тернер в «Оспаривая культурный авторитет» (Contesting Cultural Authority) продемонстрировал, что молодые ученые провели обширную кампанию по профессионализации науки, чтобы вырвать власть у оккупировавших естественные науки в Оксбридже священников и обеспечить вместо этого постоянные позиции в университетах для «настоящих людей науки»[38]. Более того, движение за реформирование университетского образования, особенно в Оксфорде, вызвало в 1840‑х годах дебаты об академическом профессионализме в периодической прессе, и обсуждение доходов преподавателей и наставников шло параллельно с дискуссией о гонорарах профессиональных литераторов. Предложенные академические реформы горячо обсуждались, и в 1846 году статьи выходили в British Quarterly Review и Tait’s Edinburgh Magazine – незадолго до того, как в 1847 году Льюис опубликовал «Положение авторов». Один из проектов призывал преобразовать все пятьсот пятьдесят семь академических позиций Оксфордского колледжа. Другой, который продвигал Бонами Прайс, учитель из школы Рагби, выступал за иерархическую систему, при которой преподаватели могли бы подниматься по карьерной лестнице до статуса профессоров, достигая в итоге годового дохода в размере тысячи фунтов. Как отмечает А. Дж. Энгель в книге From Clergyman to Don: The Rise of the Academic Profession in Nineteenth-Century Oxford[a], эти реформы должны были «сделать должность университетского преподавателя постоянной карьерой», самостоятельной, но социально равной должности священнослужителя[39]. Необходимым условием реформы называли обеспечение преподавателям профессионального дохода, достаточного для «джентльмена». Предлагаемые гонорары – от четырехсот до тысячи фунтов – поразительно напоминают те, которые Льюис приводит в своей статье 1847 года о профессии литератора, и, скорее всего, повлияли на его аргументацию.

Хотя Льюис акцентирует внимание на годовом доходе, он мог бы сделать акцент и на авторских правах и недавно появившемся законодательстве по их защите – как это делают современные историки вроде Кэтрин Сэвилл:

Девятнадцатый век стал эпохой рождения профессии писателя, и авторское право стало первым вопросом, вокруг которого эта новая профессия формировалась[40].

Публичные дискуссии авторов об их профессиональном доходе в этот период часто имеют темой парламентские законопроекты о внутреннем и международном авторском праве начиная с 1837 года и далее. С принятием в 1837 году закона Томаса Нуна Талфурда о внутреннем авторском праве и с одновременным началом кампании за международное авторское право английские авторы стали громко заявлять о том, что они претендуют на литературную собственность, о необходимости признать бессрочное авторское право и о потере доходов в результате пиратства со