Стратег из ниоткуда - Михаил Александрович Атаманов

Я вернулся по ветке за своим рюкзаком и обнаружил, что мой новый пушистый знакомый никуда не делся. Крохотный зверёк уже успел «заточить» половину сосиски и теперь сидел довольный на моём рюкзаке, чистил светящуюся шёрстку и умывался. При моём появлении странный гость принюхался, почувствовал видимо запах крови, и от его благодушного настроения не осталось и следа. Маленький древолаз издал целую серию недовольных писков, словно попрекая меня за содеянное.

— Да, сам не рад, — ответил я этому неразумному зверьку, словно он мог меня понять. — Но по-другому было нельзя, иначе бы меня самого убили…

Я осторожно протянул руку, переставил зверька с моих вещей на ветку и закинул рюкзак за спину. Снова последовала серия недовольных писков, после чего крохотный знакомый быстро поскакал от меня прочь по ветке сосны. Вот и закончилось наше короткое знакомство. Хотя… отбежав метра на три, светящийся зверь остановился, обернулся на меня и снова пискнул. А поскольку я тупил, абсолютно не понимая его намерений, крохотный древолаз вернулся ко мне. Совсем чуть-чуть, не до крови, прикусил мне ногу, пискнул и снова отбежал на три метра и обернулся.

— Ты предлагаешь мне идти за тобой? — не поверил я, но всё же двинулся по данной ветке, хотя ранее намеревался лезть выше, где крона была гуще, и возможных переходов между соседними деревьями было побольше.

Зверёк убедился, что я следую за ним, и отбежал ещё шагов на пять по толстой ветке, после чего снова остановился и обернулся. Он однозначно предлагал мне идти за ним! Видимо, своим крошечным мозгом маленький древолаз всё же сообразил, что верзила-человек попал в беду и нуждается в помощи, а потому предлагал мне что-то. Очень надеюсь, что он не вёл к своему маленькому дуплу или гнезду, где сам обычно прятался от опасности, поскольку для меня, понятное дело, это был не вариант спасения. Но нет, мы перебрались на соседнюю сосну, за ней на следующую, и всё дальше, и дальше. Окончательно убедившись, что я за ним послушно следую, светящийся зверёк уже не останавливался и не оборачивался, а просто скакал по веткам вперёд всё быстрее, я даже за ним не всегда поспевал.

Бесконечные ветви, прыжки на метр-полтора на соседние деревья, резкие повороты и бег в другую сторону, иногда даже казалось, что в противоположном направлении. Очень надеюсь, что мы всё же куда-то смещались, а не носились в одной области по кругу. Ориентироваться было совершенно невозможно — кроме незнакомых звёзд и бесчисленных разноцветных огоньков, многие из которых тоже двигались и шевелились, никаких ориентиров у меня не было. Компас тут бы не помог, да и не увидел бы я его стрелку в темноте.

Сколько мы так бежали? Понятия не имею. Единственным инструментом, по которому я мог бы определить время, служил мобильник в заднем кармане джинсов. Вот только доставать его не было никакой возможности — всё моё внимание сейчас было приковано к мельтешащей далеко впереди россыпи голубых точек, обозначавшей в ночи моего крохотного знакомого, которого я боялся окончательно потерять. К тому же условия для любопытства были, мягко говоря, неподходящими — оступиться и сорваться вниз с огромной высоты сейчас было проще простого, да и привлекать к себе ненужное внимание светящимся экраном телефона тоже стало бы огромной ошибкой.

— Стоп, давай немного передохнём! — просил я неоднократно у своего маленького поводыря, но зверёк меня не понимал или не считал возможным сейчас останавливаться.

А между тем, в середине ночи в нашем бесконечном забеге тёмными опасными путями сквозь кроны деревьев что-то изменилось. Я понял это по ускорившемуся светящемуся зверьку впереди, начавшему выражать обеспокоенность более резкими поворотами и ещё меньшей заботой о моём комфорте и благополучии. Да и маршруты мой поводырь перестал выбирать подходящие для человека — так, ветки иногда становились совсем уж тонкими, опасно раскачивающимися под ногами, да и прыжки до других деревьев мне приходилось иногда совершать по два, а то и по три метра! В эти моменты я мысленно благодарил судьбу за то, что никогда не страдал ни боязнью высоты, ни боязнью темноты, поскольку в противном случае тут было не пройти.

В какой-то момент краем глаза я заметил какое-то движение сбоку, и сразу понял причину такой спешки и риска. Меня, оказывается, преследовали! В ночной темноте и привычной уже россыпи разноцветных лесных огоньков быстро двигалось более яркое размазанное пятно — кто-то шустро перемещался по соседним веткам! Самого ночного преследователя я не видел, лишь шлейф от его шагов, вызванный беспокойством светящихся обитателей Леса, так что оставалось загадкой, хищный ли зверь то был или посланный в погоню за мной эльф, но встречаться с этим существом мне решительно не хотелось. Пришлось поднажать, хотя устал я уже безмерно, к тому же к «забитым» ногам и горящим от напряжения лёгким добавилась сильнейшая жажда. Следующие минут пятнадцать стали самым трудным периодом во всей этой дикой безумной ночи. Я бежал, прыгал, едва удерживая равновесие, и снова бежал…

Наконец, всё закончилось. Мой преследователь, кем бы он ни был, понял бесперспективность дальнейшей погони и резко отстал. Однако прошло ещё минут десять-пятнадцать, прежде чем уставший не менее моего крохотный зверёк остановился. Я тоже остановился вместе с ним, тяжело дыша и мечтая в этот момент лишь о глотке чистой пресной воды — горло саднило так, что казалось, что я наелся песка.

— А ты молодец! — похвалил я своего крохотного проводника и сам испугался своего голоса, настолько он был скрипящим, безжизненным и сухим.

Достав из рюкзака вторую половину сосиски, я вручил её голубоватому зверьку. И потом полчаса, а может даже целый час, терпеливо сидел рядом на ветке и ждал, пока древолаз, смакующий редкое для себя угощение, наконец-то насытится. Затем после отдыха наш путь продолжился, и вскоре я с огромнейшим удивлением увидел впереди слегка розовеющее на востоке небо — наступало утро. Это сколько же я бежал⁈ Лесные огоньки стали постепенно меркнуть, да и мой знакомый зверёк сменил свой волшебный светящийся наряд на невзрачный светло-песочный. А затем закончился и сам Лес. Нет, деревья впереди ещё оставались, и весьма много, но то были уже обычные хвойные и лиственные представители растительного царства, каких полно и на моей родной Земле. Волшебство закончилось.

— Ты чего? — удивился я, когда древолаз