Не зарекайся - Юлия Панченко

Юля же усмехнулась мысленно, видя его потуги снизойти до общения с простыми смертными.

— Все в порядке, — пожала плечами, — Мне уже пора, была рада повидаться, — махнув рукой на прощание, Юля повернулась спиной к собеседнику и направилась домой.

Он смотрел вслед удаляющейся фигурке и чувствовал себя абсолютным дураком. Это было странное ощущение — будто досада от поражения. Когда и в чем он проиграл, Алекс знать не хотел. Был уверен, что озарение это ему придется не по нраву.

* * *

Через неделю дети уехали отдыхать, сотрудники, во главе с администрацией отправились в отпуск, и на территории центра стало оглушительно тихо и пустынно.

Главное здание приюта было закрыто, раз в два дня приходил с обходом территории сторож — бойкий старичок, что жил он вниз по улице. Работа не стоила ему больших усилий.

Юля любила лето не только из-за самого сезона: доступных вкусностей и моря, она любила лето за покой и свободу. Не считая редких исключений, когда кто-то из церковных наведывался в приют — то подкачать колесо в соседской станции техобслуживания, то забрать забытые шампуры или еще что-нибудь, Юля находилась на большой территории одна. И это своеобразное одиночество было сладким.

Девушка варила кофе на летней кухоньке: в ее коттедже была электрическая печка, а в пристройке, что не запирали в отличие от приюта специально для нее, стояла газовая — миг, и готово. Сварив напиток, Юля шла вместе с кружкой на аллейку и, делая маленькие глотки, наслаждалась запахом хвои и предрассветными прохладными сумерками. Просыпалась девушка рано — как привыкла за годы учебы и приютского режима, и, забыв понежиться в постели, сразу приступала к делам.

Стоит сказать, что в своих насущных заботах Юля часто находила приятные бонусы — будь то та самая прогулка с чашкой кофе в руках или поездка на велосипеде на речку. И больше всего ей нравилось бродить среди пушистых и вечнозеленых елей. Особенно на заре или во время заката. В такие часы девушку часто посещали интересные идеи. Юля писала научную работу, что должна была облегчить и существенно помочь с написанием дипломной, оттого такие умиротворенные часы наедине с собой оборачивались девушке во благо.

Когда лень было крутить педали — в особенно жаркие дни, Юля брала покрывало, плейер, пульверизатор с водой и шла на футбольное поле — загорать. Иногда к ней присоединялись подруги, которые захаживали в гости, а порой девочки уговаривали Юлю отправиться на пляж — к морю.

До моря было далековато и таких поездок за лето набиралось не более десяти. Все больше времени проводили на поле или на речке.

Изредка вечерами на территорию приходили соседские ребята — поиграть в баскетбол. Они заранее договаривались с Вячеславом Степановичем — тем самым сторожем, и он оставлял для них открытой небольшую калитку. Ребята были шумные, но с ними интересно было поболтать — сплошь знакомые, соседские мальчишки, что взрослели параллельно Юле, оттого она порой присоединялась к ним, когда они бегали по площадке. Приносила волейбольный мяч, и баскетбол в такие вечера бывал забыт.

Ребята знали Лёшку, слышали об их с Юлей странной дружбе и часто над девушкой подтрунивали. Это не мешало общению, зато избавляло от всяческих романтических поползновений.

В целом лето проходило нескучно, пополняя сундучок приятных воспоминаний забавными случаями и радостными моментами.

Этим летом привычная размеренность оказалась разрушена. Соседний коттедж занял новый житель. И Юля не знала — радоваться этому событию, или огорчаться.

* * *

Он заехал в коттедж намеренно — зная, что им с Юлей придется пересекаться ежечасно.

Алекс уже давно не был тем порывистым, несмелым и несмышленым юнцом, которым тут работал.

Через призму прожитых лет и накопившегося опыта, он понимал, как глупо и несправедливо вел себя по отношению к сиротам. По сути, они не были виноваты — ни в чем, а особенно перед ним. И только его глупый и запоздалый юношеский максимализм проявлял себя не в меру прытко — обижая и задевая. Проблемы у юноши были с отцом, но злобу свою он выливал совсем не туда, куда следовало бы. В Штатах спеси у Алекса поубавилось. Ее выбили из него куда более зажравшиеся снобы, с которыми ему приходилось работать. Порой, ощущая себя ничтожным и мямлящим, он вспоминал, как глумливо вел себя с детьми в отцовском приюте, и Алексу делалось еще гаже от собственной персоны. Да, может, он не поменял своих взглядов и привычек полностью, но справедливо считал, что от большинства пороков и предубеждений благополучно избавился. По крайней мере, от необузданной и неоправданной гордости уж точно.

После встречи с Юлькой, при воспоминании о ней, у Алекса внутри что-то дрожало, и эхо рикошетом шло, вибрировало. Не мог избавиться от мыслей о ней и через неделю извелся.

Эта девочка его волновала. Алексу хотелось зарыться руками в густые волосы и целовать ее до тех пор, пока голова не пойдет кругом. Он помнил свое прерывистое дыхание и то, как сжимал хрупкие плечи Юли на заснеженной аллее. Как жарко и нетерпеливо, без ложной скромности она отвечала ему. И эти давние воспоминания — ведь столько лет прошло, толкали вперед. Он хотел ее — эту красивую, милую девочку. И в желаниях своих признаваться не стеснялся. Его не смущало то, что она может все еще жить по законам церкви или верить в другого бога — антагониста, придуманного каким-нибудь спятившим шаманом, что сложил легенду, обкурившись перетертой трухой из корешков баобаба. Алекса не смущал конфликт интересов — ведь Юля подопечная его собственного отца. Он просто хотел эту девочку и не собирался отказывать себе в этом желании. Поэтому переехал в коттедж, сказав отцу, что хочет уединения.

Вместо поблекшей гордыни, в Штатах Алекс обзавелся небывалым эгоизмом. И если бы мужчина анализировал свои желания, обязательно бы заметил этот факт. Как и тот, что по жизни к нему так и прилипало всякое гуано из недостойных, заслуживающих лишь презрения человеческих качеств.

* * *

Юля сидела на лавочке под развесистым каштаном и пила ароматный напиток — зеленый индийский чай с добавлением листьев сафлоры, кусочками ананаса и лимона. Время текло к вечеру, солнце плыло к горизонту неторопливо, но неумолимо быстро, и блаженная прохлада медленно опускалась на плечи. После жаркого дня было приятно сидеть в тени, наслаждаться небольшим ветерком и пить остывающий чай — самое то, чтобы, наконец, утолить жажду.

Было тихо — ни криков, ни гула машин по