Давайте помолимся! - Аяз Мирсаидович Гилязов

После войны Александр Васильевич прятался в одной из европейских стран. Советские органы отыскали его и вернули на родину, а трибунал приговорил к расстрелу. Затем в его судьбе что-то произошло, в ответ на написанные им прошения дело отдают на пересмотр, смертный приговор заменяют на двадцать пять лет тюрьмы. Напоминанием о смертном приговоре остались густые, разом поседевшие волосы.

С первых дней нашего знакомства он начал проявлять сильный интерес и желание познать историю татар, мировоззрение, сегодняшнее состояние татарского народа. Меня и раньше изумляла его безгранично глубокая и крепко скроенная память. Но когда я услышал от него вопрос: «Откуда произошло название татары?» я, прежде проглатывавший каждое его слово простофиля, обрадовавшись, мол, «не всё он, оказывается, знает-то!», начал торопливо отвечать. «Татары – так называли арьергард войска, возглавляющего остальные войска Чингизхана», – вывалил я когда-то понравившееся и запавшее в память утверждение. Не успел я рта раскрыть, как он уже понял, что мои познания в истории весьма поверхностны и приблизительны.

Боже мой! Когда я отирал аудитории и коридоры университета – в сорок пятом, в пятидесятом году, что мы знали об истории татар?! Ни разу не ступавший на российскую землю, об унижениях и притеснениях татарского народа, живя в Лондоне, и на комариную плешь не осведомлённый Фридрих Энгельс осмелился промычать: «Завоевание Россией татар оказало положительное воздействие на их дальнейшее развитие». Вот эта мысль и осела в нас, одурманенных да тугоухих… А что поделать, если сами татарские дубины снова и снова разжёвывали и втемяшивали эту мысль в наши головы, мы чуть было не поверили в то, что разорение русскими Казанского ханства это счастье для нас. Всевышний! Под гнётом ленинской национальной политики мы приучились бояться всего и всея. Не желая портить настроение Александру Васильевичу, безропотно унижаясь, я повторяю ведь этот дурацкий, слетевший с языка Энгельса обрывок высказывания, в последнее время помогающий большевикам втаптывать нас в землю, изводить на нет… Мол, мы, татары, счастливы тем, что оказались в чужой власти… С лица Мерзленкова не сходила улыбка, веко его правого глаза несколько раз дёрнулось и подпрыгнуло. Я сообразил, что эти подрыгивания ничего хорошего мне не сулят.

– Не знаешь ты, мальчик, ни истории татарского народа, ни самого народа, – сказал Александр Васильевич. Слово «мальчик» в этот раз обидно резануло слух. – Прежде чем мы найдём ответ, давай поставим во главу угла несколько вопросов. Ваши предки – волжские булгары. Это было большое, сильное, могущественное государство. Пока множество других народов в поисках своего пути блуждало по глубоким болотам истории, вы построили государство, занявшее одно из высоких мест в мире. Куда исчезло государство булгар? Кто его разорил? Кто основал Казанское ханство? Кем и почему было уничтожено и оно? Вы были великим народом с могущественным государством. С этого надо начинать своё объяснение…

Мои согбенные плечи прошиб пот, не умевший сдерживать дурную голову рот сам по себе отворился. Сегодняшним умом догадываюсь, Мерзленков, предположительно, читал книгу большого защитника татар, честного и совестливого, неизвестного никому из нас в те далёкие времена Худякова154. Для меня стало грандиозным открытием услышать из уст русского человека историю татар, возвеличивание им, русским, твоей нации, твоего народа.

– Вас в тысяча пятьсот пятьдесят втором году завоевали, государство разорили. Да, русские – самый воинственный народ в мире! Ты представь себе тогдашнее состояние русского государства!.. Что прогрессивного могло привнести оно в Казанское ханство? Если не ошибаюсь, вы приняли ислам на сто лет раньше, чем русские христианство?..

Я замер, словно гнилой столб, зажатый между двух стен. Ни «а» не говорю, ни о «б» не помышляю. Александр Васильевич одно за другим раскрывает передо мной содержание кладовых своей памяти, подкреплённое доказательными примерами. «Читал ли ты что-нибудь из Мережковского?»155 – спрашивает он. Не могу сказать, читал, так, просматривал, мой студенческий друг, языковед, поэт, писавший стихи латинским гекзаметром, скрипач, сын священника из Калуги Александр Маркелович Кузнецов постоянно призывал меня познакомиться с творчеством Мережковского. Мой горизонт в те времена узок, небеса низки, я тыкался носом в стихотворения Мережковского, но далеко продвинуться так и не смог.

– Если хочешь разобраться в том, кто есть русские, познать их настоящую историю, то прочти цикл его исторических романов. Изучай. Заучивай наизусть. Даже после взятия Казани русские оставались далеко позади… Царь Пётр156 отправился в Европу и там научился прилаживать топорище к топору! Россия была тёмной, от европейских знаний далёкой. Было бы хорошо, если бы ты, мальчик, прочитал дневники сына царя Петра Алексея!.. Царский сын приводит в пример записи одной женщины, вынужденной жить в посольстве в России…

И Александр Васильевич прочёл наизусть очень большой текст.

Я, отыскав произведение Мережковского, наткнулся в нём и на эти дневники. С вашего позволения, мой дорогой читатель, вам тоже не помешает знать это! «Проклятая страна, проклятый народ. Водка, кровь и грязь. Трудно решить, чего больше. Кажется, грязи. Хорошо сказал датский король: ежели московские послы снова будут ко мне, построю для них свиной хлев, ибо где они стоят, там полгода жить никто не может от смрада».

Какой жестокий приговор вынесла русским людям этого периода Арнгейм Фрелена! (Дневник царевича Алексея //Мережковский Д. С. – Т. 2. – С. 392.) Сам Мережковский дал резкую оценку соотечественникам во фразе: «В свободе злы, в рабстве добры».

Помню, как меня потрясла столь резкая оценка, данная Мерзленковым своему народу в то время, как все мы безропотно подчинялись «большому брату», склоняли головы перед изображениями Ленина, таращившимися на нас с каждой стены, перед подавляющим всех и вся своим тяжёлым взглядом из-под бровей Сталиным. От большой любви так зло осуждает свой народ Мерзленков, задумался я. И пришёл к выводу: «От любви!» Разве не огромное преступление, показывать, как ты любишь свой народ, кривляясь и обезьянничая, пытаться запрещать любую критику, искажать историю и сегодняшние реалии, держать народ в неведении и изоляции?.. Сегодня могу утверждать, уроки, преподанные Александром Васильевичем, всё время подталкивают к правильному пути! Когда я, основываясь на примерах из истинной истории татар, показанных нам великими личностями, такими как Михаил Худяков, Лев Гумилёв, и на нашей сегодняшней действительности, воочию наблюдаю восхождение нации, перед глазами всегда встаёт Александр Васильевич…

Отметить первый раз «День памяти» мы собрались на площади Свободы и с молитвами пошли к башне Сююмбике, навеки священному месту. Поток людей запрудил улицы, впервые вижу столь массовое шествие татар!.. Позади меня идёт Роберт Миннуллин157… «Хотелось бы знать, о чём думает Аяз-абый!» – говорит он… Все