Миссия Бога - Кристофер Райт

другим богам (ст. 27). По-видимому, здесь присутствует ирония: в тридцать восьмом стихе Бог обещает изгнать народы с земли, в которую введет Израиль, однако если израильтяне забудут своего Бога, они будут рассеяны между народами.

• Народы не переживали ничего подобного из того, что недавно пережил Израиль, когда Бог явил себя ему у горы Синай и избавил ранее из рабства (ст. 32–34).

• Народы будут изгнаны пред лицом Израиля, и землю отдадут во владение евреям, как и обещал Бог Аврааму (ст. 38).

Какое же отношение имеет этот материал к нашему основному исследованию? Каким образом завет Яхве с Израилем, наряду с его нравственным откликом, подразумевающим этот завет, связан с миссией Бога и его действиями среди других народов? Исходя из Втор. 4,[322] можно сделать четыре заключения по этим вопросам.

Видимость сообщества Израиля (Втор. 4, 6–8)

«Храните и исполняйте их (эти законы), ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный. Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? и есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?» (Втор. 4, 6–8).

Послушание Израиля было не только лишь для его пользы. Ветхий Завет показывает, что евреи жили перед лицом окружающих народов, словно на сцене. Все, что происходило с народом Божьим, комментировалось и обсуждалось среди других наций. Несмотря на неоднородность международной арены на Ближнем Востоке того времени, открытость Израиля характеризовала их как народ и давала возможность исполнять роль священников для других наций. Эффект был разным в зависимости от обстоятельств: если евреи повиновались Богу, они процветали и впечатляли внешних своими законами (ср. Втор. 28, 10), однако в случае отступничества, народы были шокированы суровостью Божьего суда (Втор. 28, 37; 29, 22–28). В любом случае, верный или неверный, Израиль был, как открытая книга для мира, мира, задающего вопросы и делающего свои выводы.

Народы проявляли интерес к феномену Израиля как сообщества с его социальными, правовыми, экономическими, политическими и религиозными постановлениями Торы. Социальное устройство Израиля было таково, что народы вынуждены были признать: это «великая нация», «народ мудрый и разумный».[323]

Моисей развивает тему национального величия и задает еще два риторических вопроса. Первый (ст. 7) говорит о близости Яхве к своему народу, а второй (ст. 8) – о справедливости законов Торы. Близость к Богу и социальная справедливость (в этом их имя и репутация) делают этот народ непохожим на все остальные. Наблюдая за Израилем со стороны, насколько это возможно, народы полагали, что все дело в мудрости и разумности евреев, однако внутренняя реальность состояла в присутствии Бога среди них и справедливости Божьей Торы.

Суть риторики этих вопросов в приглашении сравнить и в абсолютной уверенности в заявленном. Претензии Израиля на уникальность своего социального устройства проходили на переполненной сцене с множеством других претендентов, подчеркивавших уникальность своих законов. В Израиле, конечно, были известны правовые системы древней Месопотамии; собственно говоря, израильские законы во многом пересекались с соседскими. Возможно даже, что такие заявления в отношении ветхозаветных законов делались преднамеренно с полемической целью, так как законы Хаммурапи, к примеру, также утверждали божественное качество социальной справедливости.[324]

Ветхий Завет приглашает, даже настаивает, чтобы справедливость его законов была проверена и испытана, в сравнении с законами других народов. Ожидается, что такое сравнение покажет всю мудрость и разумность израильских законов. Такие претензии не имеют временных и пространственных границ. Народы и читатель этих текстов, включая и нас, может сравнить ветхозаветные законы с другими социальными системами, древними и современными, и оценить: не голословны ли подобные претензии. Гуманность и справедливость правового и социального устройства Израиля в целом отмечали многие ученые, проводившие тщательные сравнительные исследования древних законов, кроме того, можно говорить об уместности и актуальности этих законов сегодня.

Читатель может не заметить, однако в этих стихах заложена мотивация для послушания закону, что важно с миссиологической точки зрения.

Речь о том, что если Израиль будет жить согласно Божьим намерениям, это привлечет внимание окружающих народов. Ведь не стоит забывать о роли этого сообщества: Израиль вызван к существованию, чтобы стать проводником вселенского Божьего замысла по спасению народов. Этот факт можно назвать «их генетическим кодом», берущим начало от Авраама. В данном отрывке мы видим отчасти реализацию этого плана, когда народы видят мудрость в социальном устройстве Израиля и задаются вопросами. Таким образом, миссиональный вызов для Израиля состоял в том, чтобы жить нравственной жизнью (согласно всем законам, данным Богом) – именно это послужит пробуждению интереса среди народов к живому Богу, даже если поначалу это будет простое любопытство.

Израиль должен жить по Божьему закону, чтобы, наконец, был исполнен Божий замысел: благословить все народы мира. В конце концов, что в действительности могли увидеть народы? Близость Бога по определению невидима. Что в таком случае видимо? Лишь повседневная жизнь общества, которое руководствуется справедливыми Божьими законами.[325]Это жизненно важное звено, соединяющее невидимую религию Божьего народа (Бог близок к ним, когда они молятся) и их вполне видимую социальную этику. Мир заинтересуется первым только тогда, когда увидит второе. Иными словами, мир не проявит никакого интереса к нашим словам о невидимом Боге, что бы мы не говорили о близости к нему в молитве, если он не увидит разницы между нашей жизнью и жизнью других людей.

Уникальность израильского поклонения (Втор. 4, 9-31)

Быть Божьей видимой моделью для народов – это высокая ответственность, к этому нужно отнестись серьезно.

Израиль был предупрежден о двух опасностях:

• забыть законы Бога (отсюда постоянная необходимость повторять и учить их [ст. 9-10]);

• забыть самого Бога, поддавшись соблазну последовать иным богам (поэтому и суровое предупреждение в центральной части главы).

Таким образом, о завете послушания (ст. 9-14) и завете верности (ст. 15–24) сказано в контексте завета свидетельства (ст. 6–8). Чтобы свидетельствовать народам о близости Яхве и справедливости его законов, Израиль должен был поклоняться исключительно Яхве и следовать только его заповедям. Неповиновение сводило бы на нет представление о них, как о справедливом и мудром народе. Служение каким-либо иным богам привело бы к тому, что Яхве лишил бы Израиль своего присутствия и уже не был бы близок к ним в молитве.

Итак, суть данного отрывка (ст. 9-31) выражена в фразе, которая повторена трижды: «Берегись