Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

Надежды

К моменту открытия совещания в его составе уже наметилось пять групп: земская, академическая, казачья, торгово-промышленная и кооперативная.

Партийности не проявлялось. Ответы на приветствия адмирала были проникнуты доверием к власти и обещанием поддержки.

«Высказываем убеждение, – сказал представитель земской группы, – что все деятели правительства, и деятели земств и городов, и работники на ниве экономической объединятся в работе Государственного экономического совещания, примут необходимое участие в строительстве новой великой свободной России, с одной мыслью и одним желанием – блага, счастья и величия нашей Родине… Государственное экономическое совещание несет в себе тот зародыш, из которого со временем разовьется народное представительство».

Это было как раз то, на что я надеялся. И мне тем приятнее было слышать лояльные заявления земцев, что даже кадет В.А. Виноградов, вошедший в состав Государственного совещания, выражал сомнения в своевременности открытия какого-нибудь подобия парламента. «В лютую зиму не подобает дереву иметь листву». Эта мысль понималась в слишком узком толковании, исключавшем возможность даже таких скромных учреждений. Воспоминания о Сибирской областной думе всех пугали, и я знал, что мне будет нелегко оградить авторитет своего учреждения.

– Ну что, как ваш парламент? – спрашивали меня уже в июне, подсмеиваясь над газетными заметками, где сообщалось, что скамьи расставляются, как в Государственной думе, наказ составляется по образцу думского и т. д.

Я отшучивался и был уверен, что «мой» парламент не посрамит себя.

Объединение власти

На следующий день после открытия работ Государственного экономического совещания был опубликован приказ генерала Деникина № 45 от 30 мая 1919 года.

Этот акт, изданный в период блестящих побед генерала, перейдет в историю как образец гражданского благородства и великодушной непритязательности.

Приказ этот был издан Деникиным в назидание кубанцам, грузинам, татарам, которые, оставшись в глубоком тылу, упорно искали независимости, чтобы освободиться от обязательств.

Вот этот исторический приказ:

«Беспредельными подвигами Добровольческой армии, кубанских, донских, терских казаков и горских народов освобожден Юг России, и русские армии неудержимо движутся вперед, к сердцу России. С замиранием сердца весь русский народ следит за успехами русских армий, с верой, надеждой и любовью.

Но наряду с боевыми успехами в глубоком тылу зреет предательство на почве личных честолюбий, не останавливающихся перед расчленением Великой единой России.

Спасение нашей родины заключается в единой верховной власти и нераздельном с ней едином Верховном командовании.

Исходя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку как Верховному правителю Русского государства и Верховному главнокомандующему русскими армиями.

Да благословит Господь его крестный путь и да дарует спасение.

Подписал генерал-лейтенант Деникин».

Этот приказ закончил объединение власти в руках Верховного правителя. Начало объединению было положено Архангельском, первым приветствовавшим Верховного правителя после его избрания и в мае приславшим в Омск своего представителя князя Куракина для выяснения тех оснований, на которых обоим правительствам можно будет сблизиться и слиться.

Генерал М.К. Дитерихс

Однако на фронте было неблагополучно.

Гайда был, в конце концов, назначен главнокомандующим. Заканчивая в июне свою поездку по Уралу, я остановился в Перми и видел его. Он не производил уже впечатления человека, уверенного в успехе. «Положение серьезно, – сказал он, – мы взяли Глазов, но будем отступать. Пермь я, может быть, не отдам, но штаб перевожу все-таки в Екатеринбург, так как оттуда легче управлять».

Он спешил на фронт воодушевлять, но тот город на Каме, где он хотел дать сражение, был отдан раньше, чем Гайда выехал из Перми. Командующий уже упустил вожжи из рук. С этого момента началось паническое отступление.

Гайда, не поладив с командным составом, а в сущности, и не справившись со слишком сложным для него положением, вскоре ушел в отставку. Сибирская и Западная армии перешли в подчинение генералу Дитерихсу.

Семья Дитерихс – чешского происхождения. Прародитель генерала покинул чешскую службу из-за притеснений со стороны немцев. Отец его 40 лет прослужил на Кавказе[107].

М.К. Дитерихс окончил Пажеский корпус[108]и с ранних лет посвятил себя военной службе. Служил в Туркестане, участвовал в Русско-японской войне. После этой войны работал в главном управлении Генерального штаба и сыграл важную роль в разработке той системы мобилизации, проведение которой дало блестящие результаты при объявлении войны с Германией.

С начала военных действий М.К. Дитерихс получил назначение начальником штаба 3-й армии, выдержавшей грозные испытания в Галиции. Он был все время близким сотрудником М.В. Алексеева, который призвал его к себе в штаб Юго-Западного фронта.

В начале 1915 года Дитерихс был уже генерал-квартирмейстером всего этого фронта. На этой должности он оставался полтора года. Все самые главные операционные задачи, так блестяще выполненные армией этого фронта, были им разработаны. Таким образом, уже в первый год войны он имел солидный стаж руководителя операциями армии. После ухода Иванова от должности командующего Юго-Западным фронтом М.К. Дитерихс получил назначение в строй в качестве начальника одной из дивизий, отправленных Россией на помощь союзникам, а именно в Македонию, на Салоникский фронт, где он пробыл до июня 1917 года. В это время он был вызван военным министром и председателем Совета министров Керенским в Петроград, и ему был предложен пост военного министра. Он отказался и тогда получил назначение в Ставку, где занимал пост квартирмейстера при генерале Корнилове и генерале Духонине.

При взятии Ставки большевиками ему удалось избежать смерти только благодаря случайности. Потом с помощью одного из представителей союзных армий Дитерихс перебрался в Киев, где в то время находилась его семья, для пропитания которой ему приходилось заниматься тяжелым физическим трудом. В то время немцы были почти главными хозяевами Украины. Чехословацкие части собирались пробираться на Восток. Они пригласили Дитерихса к себе в качестве главнокомандующего. Находившийся во главе передовых эшелонов генерал Дитерихс взял Владивосток и, постепенно продвигаясь обратно, объединился с тыловыми эшелонами, часть которых была тогда под командованием генерала Гайды.

Впоследствии, уже в начале 1919 года, М.К. Дитерихсу был предложен пост главнокомандующего, но это предложение было изменено, и он оставался в должности генерала для поручений при Верховном главнокомандующем. Кроме того, он принимал деятельное участие в руководстве следствием об убийстве царской семьи.

Авторитет нового главнокомандующего заставил всех облегченно вздохнуть: Лебедеву и Ставке никто не верил. Приветствовали это назначение и союзники. Положение не считалось безнадежным.

Заявление адмирала и обещания союзников

Но помогут ли союзники?

3 июня было вручено адмиралу обращение пяти держав, заявлявших о своем сочувствии омской