Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

горячая ванна»; а Харун аль-Рашид взял к себе на службу ученика Сийата Ибрагима аль-Мавсили (т. е. из Мосула), дал ему 150 000 дирхемов (75 000 долларов), еще 10 000 в месяц и 100 000 за одну песню.157 Харун так любил музыку, что — вопреки обычаям своего сословия — поощрял талант своего младшего сводного брата Ибрагима ибн аль-Махди, обладавшего голосом огромной силы и диапазоном в три октавы; время кажется коварным кругом, когда мы слышим, что он возглавил своего рода романтическое движение в арабской музыке против классической школы Исхака, сына Ибрагима аль-Мавсили.158 По общему мнению, Исхак был величайшим музыкантом, когда-либо созданным исламом. Аль-Мамун говорил о нем: «Он никогда не пел для меня ничего, кроме того, что я чувствовал, что мои владения увеличились».159

Приятное представление о мусульманском обществе и о том, как музыка будоражит мусульманскую душу, дает нам история, рассказанная учеником Ибрагима аль-Мавсили Мухариком; не обязательно верить ей, чтобы почувствовать ее значение:

Проведя с халифом целую ночь, я попросил у него разрешения выйти на воздух… которое он дал. Во время прогулки я увидел девушку, от лица которой словно исходил свет восходящего солнца. У нее была корзина, и я последовал за ней. Она остановилась у фруктовой лавки и купила несколько фруктов; заметив, что я иду за ней, она оглянулась и несколько раз оскорбила меня, но я все же последовал за ней, пока она не пришла к большой двери….. Когда она вошла и дверь за ней закрылась, я сел напротив нее, лишенный разума ее красотой….. Пока я сидел, солнце зашло за меня; и вот приехали два красивых юноши на ослах, постучали в дверь, и когда их впустили, я вошел вместе с ними; хозяин дома подумал, что я их спутник, а они вообразили, что я один из его друзей. Нам принесли трапезу, и мы поели, омыли руки и надушились. Затем хозяин дома сказал двум юношам: «Есть ли у вас желание, чтобы я позвал такую-то?» (называя имя женщины). Они отвечали: «Если ты окажешь нам эту услугу, хорошо». И он позвал ее, и она пришла, и вот, это была та дева, которую я видел….. Перед ней стояла служанка с лютней, которую она положила себе на колени. Затем принесли вино, и она запела, а мы пили и дрожали от восторга. «Чей это воздух?» — спросили они. Она ответила: «Моего господина Мухарика». Затем она спела еще одну песню, которая, по ее словам, тоже была моей, а они пили по пинтам; она с сомнением смотрела на меня, пока я не потерял терпение и не призвал ее стараться изо всех сил; но, пытаясь сделать это, спев третью песню, она перестаралась, и я сказал: «Ты ошиблась», на что она в гневе сбросила лютню с колен и сказала… «Возьми ее сама, и дай нам послушать тебя». Я ответил: «Хорошо»; взяв ее и настроив в совершенстве, я спел первую из тех песен, которые она пела до меня, после чего все они вскочили на ноги и поцеловали меня в голову. Затем я спел вторую и третью песни, и их рассудок почти покинул их в экстазе.

Хозяин дома, расспросив своих гостей и получив от них ответ, что они меня не знают, подошел ко мне и, поцеловав мою руку, сказал: «Клянусь Аллахом, мой хозяин, кто ты?». Я ответил: «Клянусь Аллахом, я певец Мухарик». «И с какой целью, — сказал он, целуя обе мои руки, — ты пришел сюда?» Я ответил: «Как нахлебник» — и рассказал о том, что произошло с девицей. После этого он посмотрел на двух своих спутников и сказал им: «Скажи мне, клянусь Аллахом, разве вы не знаете, что я отдал за эту девушку 30 000 дирхемов (15 000 долларов) и отказался продать ее?» Они ответили: «Так и есть». Тогда, сказал он, «я беру вас в свидетели, что я отдал ее ему». «А мы, — сказали два друга, — заплатим тебе две трети ее цены». Так он отдал мне девушку; а вечером, когда я уходил, он одарил меня богатыми одеждами и другими подарками, со всем этим я и ушел. И когда я проходил мимо тех мест, где девица издевалась надо мной, я сказал ей: «Повтори мне слова твои»; но она не захотела, стыдясь. Взяв девушку за руку, я пошел с ней к халифу, которого застал в гневе из-за моего долгого отсутствия; но когда я рассказал ему свою историю, он удивился, рассмеялся и приказал привести к нему хозяина дома и двух его друзей, чтобы он воздал им должное; первому он дал 40 000 дирхемов, каждому из двух его друзей по 30 000, а мне 100 000; я поцеловал ему ноги и удалился.160

ГЛАВА XIII. Западный ислам 641-1086

I. ЗАВОЕВАНИЕ АФРИКИ

Ближний Восток был лишь частью исламского мира. Египет под властью мусульман воскресил свою фараоновскую славу; Тунис, Сицилия и Марокко восстановили упорядоченное управление под руководством арабов, и мимолетный блеск озарил Каирван, Палермо и Фес; мавританская Испания стала вершиной в истории цивилизации; а позднее мусульманские моголы, правящие Индией, «строили как гиганты и отделывали как ювелиры».

Пока Халид и другие завоеватели покоряли Восток, Амр ибн аль-Ас, спустя всего семь лет после смерти Мухаммеда, отправился из Газы в Палестине, захватил Пелусий и Мемфис и двинулся на Александрию. У Египта были порты и военно-морские базы, а арабской державе нужен был флот; Египет экспортировал кукурузу в Константинополь, а Аравия нуждалась в кукурузе. Византийское правительство в Египте веками использовало арабских наемников в качестве полиции; они не были помехой для завоевателей. Христиане-монофизиты Египта, страдавшие от византийских гонений, приняли мусульман с распростертыми объятиями, помогли им взять Мемфис, провели их в Александрию. Когда она пала после двадцатитрехмесячной осады (641 г.), Амр писал халифу Омару: «Невозможно перечислить богатства этого великого города или описать его красоту; я довольствуюсь замечанием, что в нем 4000 дворцов, 400 бань, 400 театров».1 Амр не допускал грабежей, предпочитая им налогообложение. Не понимая теологических разногласий между христианскими сектами, он запретил своим союзникам-монофизитам мстить своим ортодоксальным врагам и нарушил вековой обычай, провозгласив свободу вероисповедания для всех.