Корфу (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Утром 9 октября Бонапарт высадился во Фрежюсе и в тот же вечер выехал в Париж.

Через три месяца генерал Бонапарт станет первым консулом, сосредоточив в своих руках всю власть во Франции.

* * *

Тем временем австрийский гофкригсрат упорно не желал пускать Суворова к Генуе. На то имелись свои причины. Знаменитый город был захвачен французами еще при завоевании Северной Италии Бонапартом. Теперь Вена хотела сама одержать звонкую победу и отбить стратегический порт, но с этого ровным счетом ничего не получалось. Австрийцы бесконечно долго и безнадежно осаждали Геную. Шел месяц за месяцем, а Генуя по-прежнему упорно держалась. Командовавший обороной генерал Массена был настроен оптимистично:

– Годик мы продержимся, а там видно будет!

Его оппонент, осаждавший город генерал Кленау, был не чета талантливому Массене. Как и большинство австрийских полководцев, он имел привычку не побеждать, а быть битым. Наконец, поняв, что дело плохо, гофкригсрат был вынужден обратиться к Ушакову, чтобы тот блокировал Геную с моря. С этой миссией и был послан к Генуе отряд Пустошкина – линейные корабли «Святой Михаил» и «Симеон и Анна».

Сам Павел Васильевич держал свой флаг на «Михаиле». Обычно командиры кораблей не слишком любят, когда на их борту находится флагман – он и действия стесняет и наставлениями замучит. Однако командир «Михаила» Иван Салтанов на Пустошкина был не в обиде. Павел Васильевич вообще славился на флоте своей деликатностью. Вот и сейчас, находясь на «Михаиле», он старался не вмешиваться во внутрикорабельные дела, лишь изредка в форме пожеланий советовал командиру, что и как сделать лучше.

На подходе к Генуе наши перехватили сразу четыре французских транспорта с порохом и продовольствием для гарнизона. Так что прибытие русских моряков Массена почувствовал сразу.

Наши были впервые в Лигурийском море, а потому с кораблей с интересом рассматривали подходы к городу-крепости. С моря Генуя была прикрыта поясом старых фортов. Узкий вход во внутреннюю бухту Делле Грацие защищали две батареи, стоявшие на молу античного порта и мысе Сан-Лоренцо. Справа высилась башня старинного маяка Лантерна с большим красным крестом в медальоне – символе старой Генуи. Вдалеке на севере угадывались вершины Апеннин.

С берега подошла лодка. На борт «Святого Михаила» поднялся австрийский оберст-лейтенант и пригласил Пустошкина посетить генерала Кленау.

– А чего не посетить-то! – согласился вице-адмирал. – Сегодня же и посещу. Зачем в долгий ящик откладывать!

Как и положено по уставу, флаг-офицер мичман Трусевич первым спрыгнул в шлюпку и встречал Пустошкина уже там. Стоявшие на рострах музыканты исполнили короткий марш, артиллеристы отсалютовали отъезжавшему вице-адмиралу пушками. Едва же Пустошкин шагнул с трапа в шлюпку, с фок-мачты был спущен и его вице-адмиральский флаг.

Высокий и сутулый Кленау был несказанно рад прибытию русских кораблей.

– Дорогой адмирал! – говорил он, преданно заглядывая в глаза. – Не сегодня завтра Генуя падет под ударом австрийского штыка. Однако мы были бы несказанно благодарны, если бы вы помогли нам своим десантом!

– К сожалению, никаких десантных войск я на борту не имею и смогу высадить лишь свои абордажные партии две сотни человек!

– О, мы будем рады и этой малости. Я готовлю генеральный штурм крепости! – закивал Кленау. – И само присутствие ваших матросов взбодрит наших храбрых зольдат! Уже скоро над Герцогским дворцом взовьется знамя Габсбургов!

Две сотни наших матросов под командой генерал-майора Гамена были незамедлительно свезены на берег. А на следующий день состоялся и обещанный штурм. Для большей боевитости оркестр играл идущим в бой марш Гайдна «Господи, храни императора Франца». Но и Гайдн не помог. Штурм был организован так бестолково и сумбурно, что Массена приступ не только легко отбил, но даже еще и контратаковал. Кленау был жестоко побит, потеряв более трех тысяч человек. Те, кто не бежал, сдавались в плен целыми батальонами. Штурм Генуи якобы должен был поддержать Мелас со стороны Нови, но он почему-то так и не поддержал.

Наши матросы, которых Кленау поставил в авангарде атакующих колонн, как всегда дрались отчаянно. Когда же австрийцы кинулись в бега, то именно они прикрывал бегство «храбрых зольдат» и спасли от плена заблудшую австрийскую роту. Генерал Гамен, лейтенант Жорж с «Симеона» и мичман Папа-Егоров с «Михаила» лично водили матросов в отчаянные штыковые контратаки. Пустошкин доносил, что десантный отряд «оказал отличное мужество и храбрость». При этом сами союзники, как обычно, бросили наших на произвол судьбы. Итогом австрийского малодушия явилось то, что 38 матросов были убиты, 20 ранено, а еще два десятка раненых попали в плен к французам. С боем наши отошли к берегу, откуда были забраны шлюпками на корабли. Не забыли и о приблудившихся австрийцах.

Из донесения Пустошкина Ушакову: «При местечке Сестрин я на гребных судах наш десант перевез на корабль и еще цесарцев вышеписанных 48 человек не без трудности и могу доложить по справедливости в сем случае весьма доволен исправностью и усердием к службе Его Величества… сие случилося в ночное и мрачное с мокротою время, а притом со стороны открытого моря».

Более Клюнау уже о штурмах не помышлял, а обложив крепость, ждал, когда у Массены кончится продовольствие. С моря путь транспортам с хлебом заслоняли наши линейные корабли. После двух-трех неудачных попыток прорыва, французы от этой мысли отказались. Отныне гарнизон Генуи был предоставлен самому себе.

Пустошкин пробыл со своей эскадрой у Генуи до весны 1800 года, лишь ненадолго отлучаясь для пополнения воды и припасов в Ливорно. После чего вернулся на Корфу, где и соединился с основными силами эскадры. Место Пустошкина в морской блокаде Генуи заступила эскадра вице-адмирала Кейта.

Что же касается самой Генуи, то она была занята австрийцами только в июне 1800 года, когда у защищавшего город Массены не осталось ни одного сухаря. Но флаг Габсбургов развевался там не долго. Уже спустя три недели после ошеломляющей победы Бонапарта при Маренго цесарцы бежали из Генуи, словно никогда там и не были…

* * *

А Мальта все еще не сдавалась англичанам. Сил для штурма у последних не имелось. И Нельсон вынужден был просить помощи.

– Дорогой мой сэр! Мальта всегда в моих мыслях и во сне, и наяву! – зондировал он почву у нашего консула в Палермо Анд-рея Яковлевича Италийского, человека образованного и умного. – Я понимаю и то, как дорога Мальта и ее орден вашему государю. А потому нам надо объединить усилия и выбросить французов с острова!

Италийский не ответил контр-адмиралу ничего определенного, но безотлагательно отписал