Шок и тремор. - Сергей Николаевич Зеленин

- Господин капитан! Если нет возможности спасти оружие, его надо привести в негодность. Снимем замок и наша честь останется незапятнанной.

Тот на нём оторвался:

- Смирно, солдат!

Когда обалдевший Яско на автомате вытянулся, прижав руки по швам, капитан Вуорела прочёл ему целую лекцию:

- …Орудие приводится в негодность в том случае, когда ему угрожает непосредственная угроза захвата противником. В данный же момент, я такой угрозы не наблюдаю.

Придя в себя, Яско Тукиайнен принялся отстаивать свою точку зрения:

- Нам двоим его не вытянуть из леса даже до льда, несмотря даже на того, что русские танки пробили здесь накатанную колею. Нужно хотя бы человек пять-шесть.

Из тени кто-то вышел:

- Я помогу.

Сперва от неожиданности вскинув на него пистолет с единственным патроном, капитан вскричал узнав:

- Аймо Хуусконен?! Ты где был?

Тот неопределённо махнул рукой:

- Там…

- Ты бросил орудие?

Поправив винтовку на плече, по-крестьянски невозмутимо:

- Все бросили и я бросил. Со страху, наверное.

- А почему вернулся?

Тот, совершенно честными глазами – заметно даже в темноте, глянул на капитана:

- Тоже со страху. Страшно одному стало – даже страшнее чем днём в бою. Вот я и подумал – а вдруг из ребят кто живой остался… И вернулся. Смотрю, а тут вы. Как я обрадовался!

Капитан Вуорела продолжал пытать:

- А где ваш командир? Где Хейно Яаскеляйнен? …Тоже убежал?

Тот, ища глазами на земле:

- Убит. Где-то здесь должен валяться.

Ну, что делать?

Пришлось подняться из кустов и выйти к пушке:

- К счастью, мой «горшок» оказался слишком крепким для русской пули…

Все шарахнулись от «ожившего мертвеца». Сняв шапку, тот поклонился показав свой затылок:

- …Она дала рикошет и полетела дальше.

Убрав пистолет в кобуру, капитан обрадовался:

- Нас уже четверо! Расчёт к орудию!

Хейно подняв руку:

- Господин капитан! У меня есть идея получше.

- Это какая же?

- Помните тот русский танк с снесённой башней?

Догадываясь с полуслова о чём он, капитан:

- Ну, ну… Продолжайте!

- Кроме башни у него ничего не повреждено. Заглох он оттого, что уткнулся в дерево. А что если…? С техникой-то, я ещё до призыва в армию был хорошо знаком.

Капитан недоверчиво:

- Вы умеете управлять русскими танками?

- Не всеми. Но таких как этот, мы много захватили во время прошлой войны – в самом её конце. И у меня имеется кой-какая практика.

Пришлось сперва вытащить нижнюю половину русского командира-пулемётчика – занятие не из самых приятных. Затем капитан вспомнил про станковый пулемёт. Его верёвками кое-как прикрутили перед дырой на месте снесённой башни. Правда, осталось всего пол ленты…

Но они же не воевать собрались.

Сняв со скорости, Хейно несколько раз качнул бензонасос, затем включил стартёр. Первая попытка была неудачной, мотор лишь раз «кашлянул». Но с третьего раза он завёлся и ровно затарахтел.

Хейно довольным голосом:

- Хозяйский «Форд»131, да и только!

Стараясь не газовать, он осторожно сдал задним ходом и остановился:

- Такси вызывали? Куда подвести? …Может, махнём сразу в Хельсинки?

Как не заманчиво было последнее предложение, но капитан махнул рукой:

- Пока езжай до орудия.

Пока они теми же верёвками (предназначенными для буксировки вручную) крепили станины «Бофорса» к торчащему из кормы гребному винту - посветив фонариком сперва, капитан набросал на сиденье еловых веток, и забрался на место командира. Воняло кровью и дерьмом из разорванных кишок, но ему к этому «амбре» не привыкать. Закончив, Аймо и Аско расселись по краям крыши моторного отделения и после краткой молитвы:

- Да поможет нам святая Сильви…!

Машина тронулась.

Иногда, заметив труп финского солдата они останавливались и забирали документы и личные вещи. Оружие, если попадалось после русских. Наконец найдя пологий спуск, выехали на лёд.

Ориентируясь по карте, по звёздам, по компасу, но чаще по интуиции капитана - по широкой дуге обогнули занятый Советами остров Германсе… Затем, проехали между финскими Эльге и Данскуг, где кто-то обстрелял их из станкового пулемёта. Звук у финского и русского «Максима» практически одинаков, к тому же в финской армии много оружия доставшегося от Русской императорской армии и не так давно от Советской132…

Поэтому капитан предпочёл не рисковать и ехать дальше, благо бензина в баке пока хватало133.

Объехав остров Данскуг, они решили сделать привал на одном из небольших островков.

- Тут можно устроить костёрчик для так скрытно, что и сосед ничего не увидит.

Хвороста было вдоволь, трофейные консервы и сухари нашлись в вещмешке у Яско Тукиайнена.

Ещё бы кофе…

Но чего нет, того нет!

Пришлось довольствоваться талым снегом из банки. Впрочем…

Яско достал из вещмешка фляжку, открыл её и понюхав:

Ребята… СПИРТ!!!

«Ребята» оживились:

- Яско, ты – мужчина!

Но капитан Вуорела тут же притянул руку:

- Дай сюда!

Затем, он накапал каждому по колпачку в банки, остальное спрятав:

- Не хватало ещё, чтоб вы здесь ужрались как свиньи.

Они выбрались на берег уже под утро, где-то между полустанком Лексваль и портом Тамиисари – откуда вышли сутки назад.

С передовой доносился непрерывный грохот канонады. На шоссе идущим вдоль берега творилось что-то невообразимое. Редкие автомобили и тягачи, многочисленные повозки, полевые кухни, минометы, гаубицы, пушки… В общем все, без чего не обходится на войне армия - медленно ползло по дороге, останавливалось, сталкивалось в темноте друг с другом и, со скрипом скрежетом и бранью - двигалось дальше.

Шло общее отступление по фронту. Все шоссе - насколько хватало глаз, было запружено. Усталые и всё еще охваченные ужасом вечернего боя солдаты и офицеры, старались как можно быстрее унести ноги прочь и боялись, как бы с утра не началось все сначала…

По кюветам сами по себе брели легкораненые.

Хейно, едва слышно, себе под нос пробурчал:

- Никак в поход на Ленинград собрались…

Яско забеспокоился и спросил:

- Неужели и основная линия прорвана? Как там наши ребята?

Никто ему не ответил.

Быстро светало.

Присев на станину орудия, капитан Вуорела перебирал документы, фотографии и письма своих солдат:

«Здравствуй, сын…! Наверно, ты поймешь меня правильно. Будь здоров. Твой отец».

Благоухающий духами конверт с вложенными локонами…

Конверт с вложенной фотографией ребёнка - плотненького малыша с соской во рту и надписью:

«Эркки! Ах ты, маленький!».