Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

голову туда же. – Иногда это место называют Антисингапуром, а в простонародье – Джей-Би. Джохор-Бару, столичный город. Всего-то переехать мост, и попадаешь совсем в иную культуру, в настоящий султанат! Нет, там не жив до сих пор феодализм, но слишком уж чинными и благочестивыми себя хотят показать нувориши по ту сторону. А что на деле? Куча грязи, преступность – не организованная, хочу заметить, как моя, - коррупция и контраст между верхушкой богачей и нищетой из окраин. - А тут этого нет? - А разве есть? Ты видела в Сингапуре нищих? – хмыкнул Джиён. Я постаралась припомнить и покачала головой. Нет, я не видела здесь нищих, в самом деле. – Я не говорю, что это моя заслуга, Сингапур стал таким местом до меня, чем меня и привлёк, но, видишь ли, до меня здесь были синги – другие теневые властители. Неужели кто-то всерьёз думает, что такое крошечное государство, не имеющее военной мощи, способно развиваться и чему-то противостоять без крутых покровителей, оснащенных оружием и всеми средствами обороны? Я потеснил сингов, и стал чуть более могущественным, чем были они. - И всё-таки, мне интересно, как бы ты справился, если бы тебе в руки попала Россия? – засмеялась я, игриво на него посмотрев. – Не верю, что ты не нашёл бы способа там всё упорядочить и привести в здорово функционирующую систему. - Тогда это уже была бы не Россия. Япония, Германия, может быть Большой Сингапур, но не Россия. Потому что тогда пришлось бы изменить людей, а люди… их проще заменить, чем изменить. - Ты по мне судишь обо всех русских? - Да хотя бы. Ты не меркантильна, не практична, не прагматична, не цинична. У тебя не коммертизированное мышление. Ты не откажешься хорошо жить при условии, что для этого не надо делать ничего плохого, при этом, если надо будет хотя бы на пару лет отложить свои идеалы, ты посчитаешь это предательством идеалов, и не откажешься от них. В других государствах никто не рисуется духовностью и моральностью в ущерб материальному благополучию, другие умудряются сочетать или вовсе не считают безнравственным заботиться о себе и своём комфорте, как я. А если себялюбивые алчные людишки и попадаются, то впадают в крайность, забывая вообще о каких-либо приличиях, и воруют, воруют, воруют, пока не попадут в список Форбс или пока их не посадят. – Джиён фактически выразил мою недавнишнюю мысль о том, что у нас нет тормозов и мы всегда доводим всё до того, что случается перегиб, и понятие «вовремя» и «достаточно» слишком трудны для нашего народа. Но не потому ли мы с Джиёном всё-таки умеет находить общий язык? У него тоже с тормозами проблемы. – Вас, русских, можно иметь в хвост и в гриву, манипулируя величием и национальной гордостью. Обзови жадиной или скупердяем, так вы тресните, разоритесь, раскошелитесь на ненужную хрень, лишь бы доказать, что ничего подобного. - Это не так… - Да ладно? – Джиён обхватил меня рукой за талию и привлёк к себе. Его губы моментально оказались на моих, и первое, что я ощутила – это горько-сладкий вкус табака, пепельную горечь, сдобренную терпкостью вина и крепостью виски, ещё не выветрившихся из Дракона. Голова пошла кругом. Я так ждала этого, так хотела! В прямом смысле изнемогала без этого, стоило снова увидеть его живьём в клубе. Но Джиёну было неинтересно совершать поступки «к слову», когда ждёшь. Вот так, внезапно, оборвав совершенно не связанную с любовью тему – это запросто, чтобы обескуражить, вывести из равновесия. Я потеряла нить разговора и забылась от резкого выпада Джиёна. Оторвавшись, он посмотрел мне в глаза: - Переспим сейчас? - Что? Нет, Джиён, я не могу… - Тебе жалко что ли? Нет, ну ты жадина, никакого понимания и жалости к людям, столько держать при себе, такие богатства, и никакой щедрости, - силясь не расплыться, причитал Джиён. Я засмеялась, откинувшись назад и упершись на локти. - Ты выпил лишнего? - Я выпил нужного. Так что, жадоба? - Нет, серьёзно, это не сработает. Я не дам себя иметь в хвост и гриву. - А только в хвост? – приподнял он бровь. Я засмеялась громче, не боясь быть услышанной. Пролив поглощал звуки заодно с цикадами, оживившимися, стоило улечься ветру. Мне захотелось упасть на лопатки и раствориться, глядя в посверкивающие, лукавые глаза Джиёна. Ночь была прекрасной, я вдруг заметила это. Словно выпила залпом бокал вина, и оно разлилось внутри, расслабляя. Один поцелуй Джиёна – и я была наполнена счастьем до краёв, я взлетала, парила над грешной землёй и млела, действительно, как опьянённая. Джиён наклонился ко мне, нависнув сверху. – Уже нет смысла сдерживать себя, не так ли? В этом есть недостаток – упущена особая острота, когда нельзя, когда не сорваны замки и не открыты шлюзы, поэтому может хотеться не так сильно… - А кто сказал, что можно? Напоминаю, - я подняла руку и указала на обручальное кольцо, - я замужем. - Снять его и напомнить, что написано внутри? – ухмыльнулся Джиён. Я покраснела, но этого не было видно в темноте. – И ты, нося это, утверждаешь, что не принадлежишь мне, что не хочешь принадлежать? - Я добровольно отдала тебе свою душу, своё сердце. Но я не хочу, чтобы ты вертел моей жизнью, моим телом, как тебе вздумается. - В постельных делах я довольно примитивен, вертеть каким-то извращенным способом вряд ли стану. Про хвост было образно, если что. - Джиён… - Он снова поцеловал меня, заставив замолчать, как когда-то. Это было нечестным с его стороны, он и без того всегда находил хитрые аргументы, умел апеллировать сложными понятиями и остроумно выворачивал против собеседника всё, что тот мог противопоставить. А теперь он ещё и просто затыкает рот! Но мои руки уже обняли его и прижали к себе. Джиён оказался сверху, я и моргнуть не успела, как действительно лежала на лопатках, на песке, забываясь от наслаждения и чуть не плача от любви, от этого долгожданного воссоединения. Из головы вылетело всё, что было вечером до пляжа, и даже больше – что было с момента нашего расставания и до этой прогулки. Будто бы прошлое лето продолжалось, не закончившись, мы гуляли, как и раньше, рисуя что-то на песке, и впереди не было никаких откровений, которые заставили бы меня признать, что для меня нет места возле Дракона, что его бандитская