Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

в скалу, у подножия которой высадились его войска; мавры стали называть ее Гебель аль-Тарик, Гора Тарика, которую Европа превратила в Гибралтар. Тарик был послан в Испанию Мусой ибн Нусайром, арабским правителем Северной Африки. В 712 году Муса переправился с 10 000 арабов и 8000 мавров, осадил и захватил Севилью и Мериду, упрекнул Тарика за превышение приказов, ударил его плетью и бросил в тюрьму. Халиф Валид отозвал Мусу и освободил Тарика, который возобновил свои завоевания. Муса назначил своего сына Абд аль-Азиза губернатором Севильи; Сулейман, брат Валида, заподозрил Абд аль-Азиза в заговоре с целью сделать себя независимым правителем Испании и послал убийц, чтобы убить его. Голову привезли Сулейману, теперь уже халифу, в Дамаск; он послал за Мусой, который попросил: «Дайте мне его голову, чтобы я мог закрыть его глаза». Через год Муса умер от горя.28 Можно считать, что эта история — всего лишь кровавая легенда.

Победители обращались с покоренными мягко, конфисковали земли только у тех, кто активно сопротивлялся, взимали не больше налогов, чем взимали вестготские короли, и предоставили религиозному культу редкую для Испании свободу. Укрепив свои позиции на полуострове, мусульмане перевалили через Пиренеи и вошли в Галлию, намереваясь сделать Европу провинцией Дамаска. Между Туром и Пуатье, в тысяче миль к северу от Гибралтара, их встретили объединенные силы Эудеса, герцога Аквитанского, и Карла, герцога Австрийского. После семидневных боев мусульмане были разбиты в одной из самых решающих битв в истории (732 г.); и вновь вера бесчисленных миллионов людей была предопределена шансами войны. Отныне Карл стал Каролем Мартеллом, или Мартелем, Карлом Молотом. В 735 году мусульмане повторили попытку и захватили Арль; в 737 году они взяли Авиньон и опустошили долину Роны до Лиона. В 759 году Пипин Короткий окончательно изгнал их с юга Франции; но их сорокалетнее пребывание там, возможно, повлияло на необычную терпимость Лангедока к различным верованиям, его красочное веселье, его склонность к песням о недозволенной любви.

Дамасские халифы недооценивали Испанию; до 756 года она была всего лишь «округом Андалусии» и управлялась из Каирвана. Но в 755 году в Испанию прибыл романтик, вооруженный лишь королевской кровью, которому суждено было основать династию, соперничающую по богатству и славе с багдадскими халифами. Когда в 750 году торжествующие Аббасиды приказали убить всех принцев из рода Омейядов, Абд-эр-Рахман, внук халифа Хишама, был единственным из Омейядов, кто спасся. Преследуемый от деревни к деревне, он переплыл широкий Евфрат, пересек Палестину, Египет и Африку и наконец добрался до Марокко. Весть о революции Аббасидов усилила соперничество арабов, сирийцев, персов и мавров в Испании; арабская группа, верная Омейядам, опасаясь, что аббасидский халиф может поставить под сомнение их права на земли, подаренные им омейядскими правителями, пригласила Абд-эр-Рахмана присоединиться и возглавить их. Он прибыл и стал эмиром Кордовы (756 г.). Он разбил армию, которой халиф аль-Мансур поручил сместить его, и отправил голову ее генерала на виселицу перед дворцом в Мекке.

Возможно, именно эти события спасли Европу от поклонения Магомету: Мусульманская Испания, ослабленная гражданской войной и лишенная внешней помощи, перестала завоевывать и отступила даже из северной Испании. С IX по XI век полуостров был разделен на мусульманский и христианский по линии, проходящей от Коимбры через Сарагосу и вдоль реки Эбро. Мусульманский юг, окончательно умиротворенный Абд-эр-Рахманом I и его преемниками, расцвел богатством, поэзией и искусством. Абд-эр-Рахман II (822-52) наслаждался плодами этого процветания. На фоне пограничных войн с христианами, восстаний среди подданных и норманнских набегов на побережье он находил время для благоустройства Кордовы дворцами и мечетями, щедро награждал поэтов и прощал обидчиков с любезной снисходительностью, которая, возможно, стала причиной социальных беспорядков, последовавших за его правлением.

Абд-эр-Рахман III (912-61) — кульминационная фигура династии Омейядов в Испании. Придя к власти в двадцать один год, он застал Андалуз раздираемым расовыми противоречиями, религиозной враждой, спорадическими разбойничьими нападениями и попытками Севильи и Толедо установить свою независимость от Кордовы. Будучи человеком утонченным, известным своей щедростью и обходительностью, он твердо контролировал ситуацию, подавлял мятежные города и усмирял арабских аристократов, желавших, подобно своим французским современникам, пользоваться феодальным суверенитетом в своих богатых поместьях. Он приглашал в свои советы людей разных вероисповеданий, заключал союзы, чтобы поддерживать баланс сил между соседями и врагами, и управлял государством с наполеоновской тщательностью и вниманием к деталям. Он планировал походы своих генералов, часто лично выезжал на поле боя, отразил вторжение Санчо Наваррского, захватил и разрушил столицу Санчо и препятствовал дальнейшим набегам христиан во время своего правления. В 929 году, осознавая себя могущественнее любого правителя своего времени и понимая, что багдадский халиф стал марионеткой турецких гвардейцев, он принял халифский титул — Командир верующих и Защитник веры. Умирая, он оставил после себя написанную собственным почерком скромную оценку человеческой жизни:

Я царствовал более пятидесяти [магометанских] лет в победе и мире. Богатство и почести, власть и удовольствия ждали моего призыва; ни одно земное благословение, похоже, не было недостаточным для моего благополучия. В этой ситуации я старательно подсчитывал дни чистого и подлинного счастья, выпавшие на мою долю. Их оказалось четырнадцать. О человек! Не уповай на мир сей!29

Его сын Хакам II (961-76) мудро использовал эти полвека несчастливого правления. Защищенный от внешней опасности и внутренних мятежей, он занялся украшением Кордовы и других городов, построил мечети, колледжи, больницы, рынки, общественные бани и приюты для бедных;30 Университет Кордовы стал величайшим учебным заведением своего времени; он помогал сотням поэтов, художников и ученых. Мусульманский историк аль-Маккари пишет:

Халиф Хакам превзошел всех своих предшественников в любви к литературе и наукам, которые он сам культивировал и развивал… Он превратил Андалуз в большой рынок, куда немедленно привозили на продажу литературные произведения всех стран. Он нанял агентов, которые собирали для него книги в дальних странах, и перечислял им большие суммы денег, пока количество книг, доставленных таким образом в Андалуз, не превысило все расчеты. Кроме того, он посылал денежные подарки знаменитым авторам на Востоке, чтобы поощрить публикацию произведений или получить первые экземпляры. Так, зная, что Абу'л Фарадж из Исфахана написал труд под названием «Китаб уль-Агани», он послал ему 1000 динаров чистого золота (4750 долларов), после чего автор переслал ему копию этого труда, еще до того, как он появился в Ираке.31

В то время как ученый калиф занимался бытовыми удобствами, он оставил