Семнадцатая - Виталий Хонихоев

- Все, все, я уже ухожу… - и Дэнни удаляется. Некоторое время я слышу его шаги, когда он поднимается по лестнице вверх.

- У тебя неплохой старик. – говорит Лиза, глядя ему вслед: - у него есть проблемы, но он любит тебя совершенно искренне.

- Скажи мне что-нибудь, что я не знаю. – ворчу я: - лучше помоги мне принести из твоей машины планшеты, распаковать и подключить их в подвале.

- О! Наконец-то я собственными глазами увижу твое Логово! Веди!

- Погоди, сперва нужно подняться в комнату и …

- Я с тобой. – прежде чем я успела возразить – Сплетница уже вскочила на ноги и последовала … нет даже не за мной, а впереди! Ну, конечно же она знала где моя комната…

- Ого! – сказала она, стоя на пороге и озирая мое скромное обиталище: - ого… смотри-ка… - Извини что не прибрано. Я не то, чтобы ожидала гостей и уж тем более не собиралась никого впускать к себе в комнату. – говорю я, прикладывая все усилия, чтобы это прозвучало не просто саркастически, но скорее даже ядовито. Намекая на то, что некоторые впереди меня в мою же комнату врываются, никакого такта. Вот серьезно, надо бы плетку завести. Кожаную.

- Хм. – Сплетница делает шаг вперед, проходя в мою комнату: - всегда хотела побывать у тебя в комнате. Ты знаешь, что комната многое может сказать о человеке? Ты вот удивлялась, с чего это твой отец взял что ты по девочкам? – она поворачивается ко мне и поднимает бровь: - серьезно?

- Что? Но… - я озираюсь по сторонам, словно увидев собственную комнату в первый раз, чужими глазами. Беспорядок, раскиданная везде одежда, мне немного стыдно за это. Кровать, стол, книжная полка едва ли не на всю стену. На противоположной стене – плакаты. Александрия, в своей героической позе, летящая вверх, с выкинутым вперед и сжатым кулаком, ее лицо серьезно и сосредоточено. Нарвал, версия для взрослых, без цензуры, плакат продавался за восемнадцать долларов, силовые поля едва прикрывают ее, в остальном она обнажена и держится с достоинством Императрицы. Мисс Ополчение, плакат в полный рост, лицо прикрыто шарфом, она в полном боевом, словно вырастает из тени, идет прямо на зрителя, а ее глаза смотрят в душу, она сосредоточена и серьезна. От этого плаката у меня мурашки по коже. И… Слава, Славная Девочка, фотосессия в купальнике, еще с того периода, когда Новая Волна решила перебить папарацци, которые снимали ее в общественном бассейне. Фотография действительно вышла что надо, видны даже капельки воды на ее коже, ее открытая улыбка, она стоит вполоборота… стоп. Я еще раз осматриваюсь. Плакаты, фигурки, календари, постеры, футболка с принтом Александрии…

- Вот именно так и выглядит комната отаку. – кивает Сплетница: - но я не вижу ни одного плаката с Легендой или Эйдолоном. С Героем. Или с Мирдинном. Мужчин героев я тут не вижу ни на плакатах, ни на футболках. О чем это нам говорит?

- У меня есть трусы с Оружейником! – слабо протестую я: - в шкафу!

- Желание сесть на лицо Оружейника я трактую не как сексуальный позыв, а как подсознательное стремление к доминации. – отмахивается она: - я бы и сама ему на лицо села… интересно его борода… будет щекотно?

- Фу, Лиза! Как ты можешь! Фу, прекрати немедленно! Клянусь, я тебя сейчас… - я уже направляю к ней москита, чтобы залетел ей в рот и заставил прекратить говорить гадости, но в этот момент у нее звонит телефон. Она делает мне знак «извини, я занята» и подносит телефон к уху.

- Да? – говорит она: - это вы, босс. Да, я поняла. Да, буду. Она – тоже будет. Да, я скажу. – она скидывает звонок и хмурится. Ее брови собираются посредине лба.

- Это твой босс? – спрашиваю я: - тот самый, которого…

- Да. Это мой босс. Он позвонил сказать мне, что он больше не мой босс. Что он отпускает меня на волю как птичку, что теперь я вольна делать что угодно и что единственное чего он просит – поговорить с тобой.

- Со мной?

- Да. И… скажи… Что ты с ним сделала? – Лиза всматривается в мое лицо: - когда ты успела сожрать его своими насекомыми?

Глава 46

Глава 46

- Все равно что-то с ним нет так… - говорит Лиза, разворачивая очередной планшет и включая его: - знаешь, будто у него посттравматический синдром. У него всегда такой был, как будто он воевал или пережил что-то… однако я списывала это на триггер. Ну, знаешь, Самый Худший День и все такое.

- Самый Худший День? – я подключаю еще один планшет и даю доступ к нему особо крупному муравью из тех, что были выведены в рамках селекционной программы «Пять пальцев». Человеку трудно управлять чем-то, что отличается от анатомии его тела – на первых порах. Потом человек приспосабливается и может манипулировать ковшом экскаватора как собственной рукой. Те из Мясников, что уже управляли муравьями – быстро привыкают, но тем не менее я вырастила крупных муравьев, чтобы им не приходилось жаловаться на то, что пока он ползет по экрану – открываются новые вкладки. Каждый муравей соответствует человеческой ладони, два муравья – две руки. Да, у них шесть ножек вместо пяти пальцев, но лучше больше, чем меньше, не так ли?

- Ты не знаешь? – Лиза бросает на меня быстрый взгляд и убирает с лица челку, мешающую ей видеть: - а, вижу. Ты знаешь.

- Знаю. Но наверняка не все. Знаю, что триггером тут называют некое событие, которое служит спусковым крючком для начала процессов по запуску опухолей в мозгу… этих новообразований, Корона Поллента, Корона Гамма, тех, что отличают паралюдей от всех других. Называют это