Под прусским орлом над Берлинским пеплом - ATSH

Ознакомительный фрагменткак тётя может любить всех своих племянников. Но поставь себя на место девушки, — обратилась она к маме, придавая своим словам большую убедительность. — Разве бы ты согласилась выйти замуж за избалованного, несамостоятельного человека, который отдаёт предпочтение всему, что угодно, кроме своей женщины? В её интонации звучали и укор, и недоумение.

Из столовой донёсся смех отца. Я с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться тоже. На несколько мгновений повисло неловкое молчание, которое казалось наполненным невысказанными мыслями и эмоциями.

— Как же ты права, Юдит! — воскликнул отец, ещё не совсем справившись с приступом веселья. В его голосе слышались и одобрение, и скрытая ирония.

— Не смейте так говорить о моём сыне! — взвилась мама, с силой ударив ладонью по столу. Обида и негодование вибрировали в каждом её слове.

— Клэр, милая, — вмешался отец, стараясь сгладить острые углы разговора. Его голос звучал мягко и умиротворяюще. — Моя сестра хочет сказать, что Ганс слишком юн для брака, не только возрастом, но и умом. Ему ещё учиться и учиться. Может, стоит задуматься о поступлении в университет? Отправим его в Оксфорд, вернётся серьёзным человеком. В его интонации чувствовалась надежда на то, что удастся разрядить напряжённую атмосферу.

— В университет? Пожалуй, стоит об этом подумать, — произнесла мама, уступая под натиском аргументов. В её голосе слышалось и сомнение, и примирение с неизбежным.

В этот момент раздались шаги. Я поспешно отстранился от стены и взглянул на прямую спину Хеллы. Она играла неуверенно, делая ошибки, и каждая фальшивая нота заставляла её вздрагивать от досады. Видя её волнение, я решил поддержать кузину и подошёл к ней.

Мимо нас, не обращая ни на кого внимания, прошёл Ганс. Его шаги были решительными и твёрдыми. Я сразу понял, куда он направляется.

— Не бойся, Хелла, — сказал я, садясь рядом. — Почему ты стала так неуверенна в себе? Тебе кто-то что-то говорил?

Хелла прекратила играть. Она подняла на меня взгляд, и на её лице появилась робкая улыбка. Затем она неожиданно крепко обняла меня, как бы ища защиты и поддержки.

— Я в драку сразу лезла, — прошептала Хелла, и в её голосе прозвучала нотка ностальгической грусти. — Космы рвала, потом ругали…

В её глазах промелькнули воспоминания. Гимназия, судя по всему, вызывала у неё скорее тоску, чем приятные ассоциации. Там её постоянно исправляли, стремясь сделать из живой, непоседливой девочки образцовую благородную девицу, которой не подобает смеяться слишком громко и которая обязана безупречно играть хотя бы пару-тройку мелодий, чтобы заинтересовать потенциального кавалера.

— Да ты маленькая драчунья! — улыбнулся я, ласково проводя рукой по её спине, пытаясь хоть немного развеять грусть.

В воображении всплыл карикатурный образ её преподавательницы музыки. Я буквально слышал её назидательный тон:

— Не благородная институтка! — словно выговаривала она, а её бледные, тонкие пальцы, как порхающие бабочки, скользили по белым клавишам. Я заметил, как она смущалась под моим внимательным взглядом, но я не мог оторваться, заворожённый этим девичьим воплощением Эрота, такой воздушной и нежной.

— К чёрту это! — шепнул я, когда между нами повисла неловкая пауза. Чтобы скрыть смущение, я начал бесцельно осматривать окружающую обстановку, будто видел её впервые.

Мой взгляд блуждал по комнате, словно пытаясь найти ответы на невысказанные вопросы в окружающих предметах. Он скользил по тяжёлым шторам из темно-бордового бархата, складки которых, ниспадая к полу, напоминали застывшие волны бурного моря. Затем взгляд переместился на стены, где в позолоченных, витиеватых рамах, украшенных замысловатой резьбой, висели картины, изображавшие важные исторические события Германии. Битвы и триумфы, короли и императоры — безмолвные свидетели давно минувших эпох — казалось наблюдали за нами из глубины веков. Каждая деталь — от блеска золота до трещин на кракелюре — шептала истории о прошлом, создавая в комнате атмосферу торжественности и величественности.

— Могу ли я взять с тебя обещание? — спросила Хелла, и уголки губ дрогнули в полуулыбке. Её рука легко коснулась плеча в поисках опоры

— Да? — отозвался я, заинтригованный её просьбой.

— Ты сможешь пообещать сделать всё, чтобы не состоялась моя свадьба с Гансом? — выпалила она, слова вырывались сбивчиво, прорвав плотину сдерживаемой тревоги. В её голосе, прежде таком мелодичном, теперь отчётливо слышалось беспокойство. — Я не люблю его, — продолжала Хелла, и её голос задрожал, — и боюсь. Он… такой… непредсказуемый. То спокойный, почти безразличный, то вдруг вспыхивает, как порох, становится совсем диким и дурным. У меня мурашки по коже от одной мысли о том, что придётся провести с ним всю жизнь. Я лучше со скалы прыгну, — выдохнула она с отчаянием, — чем за него выйду! Последние слова она произнесла с такой силой и убеждённостью, с такой неприкрытой болью в голосе, что у меня не осталось ни малейших сомнений в её искренности. Стало понятно, что это не просто каприз или девичья изменчивость.

— Как же я могу такое пообещать? — спросил я, невольно скользя взглядом по её лицу, отмечая рассыпанные на нём крошечные родинки. — И вообще, откуда ты это узнала?

— Письмо дяди Альберта у мамы прочитала, — ответила Хелла, отводя взгляд, словно признавшись в чём-то постыдном. Щеки её слегка покраснели.

— Я думаю, что за эти годы всё решится и кардинально изменится, — начал я, стараясь придать своему голосу уверенность, которой сам не испытывал. — И думается мне, что тётя Юдит против. По крайней мере, в ближайшие лет пять ты точно не выйдешь за него замуж.

— Правда? — в её голосе послышалась надежда. — Почему? — спросила она, закрывая крышку фортепиано и полностью сосредотачиваясь на мне. В её взгляде читались и любопытство, и нетерпение.

— Потому что Ганс, наверное, уедет учиться в Оксфорд, — ответил я, стараясь говорить как можно более убедительно, хотя сам не был до конца уверен в этом.

В комнате повисла тишина. Хелла медленно запрокинула голову и, ища ответов в росписи плафона, принялась рассматривать потолок. Её молчание давало мне понять, что она обдумывает мои слова.

— Послушай, — продолжил я после непродолжительной паузы, — я не могу тебе пообещать, что именно сделаю, потому что не знаю, что будет даже через месяц. Но… если мне выпадет возможность как-то повлиять на ситуацию, я обязательно воспрепятствую этому браку. Обещаю тебе. Я нежно приобнял её за плечи, стараясь поддержать, и она тут же доверчиво зарылась носом в