Царство Божие внутри нас - Иоганн Таулер

и высокомерие и все большее отклонение от внутреннего пути, цель и объект которого — один только Бог. Четвертое — неправильное понимание требования отрешенности и оставления как состояния внутренней слепой бездеятельности, лишенной деятельной любви, когда человек восседает в телесном покое или засыпает в обманчивом внимании к себе самому или погружается в себя, думая, что эта бездеятельность и есть мир Божий, тогда как это только леность и вялость.

Кто избегнет этих четырех препятствии, не думая ни о чем, кроме Бога, да употребит тот все свое усердие, как внешне так и внутренне, не на исполнение своей воли, но чтобы добавить его к воле Божьей в себе. Он может при этом использовать те способы и воспомоществования, которые его и внутренне и внешне более всего подвигают к божественной любви и благонравию, покуда не отпадут они сами собой.

А если дано ему будет познать и что-то большее, все же не должен он прежде сорокового года своей жизни слишком доверяться очень уж большому покою и богатству, и внутреннему, и внешнему, и чрезмерной отрешенности, ибо для этого он еще слишком в плену естества. Вместо того ему надобно обратиться — и внутренне, и внешне — к деятельной любви и одновременно постоянно сокращать свои потребности. Григорий говорит, что в Древнем мире жрецы могли делаться хранителями храмов только с пятидесяти лет.

Но в каком бы возрасте ни начал человек — в результате постоянного обращения внутрь себя и безмолвного продвижения по этому пути — погружаться во внутренний покой и исполненную любви преданность Богу, в любом случае ему достанется, когда он достигнет единства, богатство даров Божиих.

Но все эти дары должны для него быть только средством становиться и оставаться все более внутренней и сокровенной обителью Божией и Его орудием.

Об этом говорит Дионисий: «Оставьте все мыслимые и немыслимые труды и всякое желание познавать и всецело отдайтесь единению с Богом, превышающему всякое разумение».

Только оставив все вещное и себя самого во всем вещном, может человек последовать за Богом — как внешний человек со всеми его упражнениями и добродетелями и с равной любовью ко всем существам и как внутренний человек — оставив себя самого и все вещи, словно у него никогда их и не бывало.

Пойми правильно:

На пути вовнутрь некоторые вещи надо делать, а некоторые — оставлять. Не следует ни иметь вещей, ни, обладая ими, прилепляться к ним чувствами. Но природа делает всякого человека склонным иметь, знать и хотеть. Тут помогут шесть сил, из которых три — низшие: смирение, кротость и терпение, — а три — высшие: вера, убежденность и любовь.

Вера, приходя, лишает разум всех его знаний и делает его слепым, чтобы он отрекся от знания. Затем приходит убежденность и поглощает и веру и все, что имеешь. И. наконец, приходит любовь и лишает волю всего самостоятельно приобретенного и всякого достояния.

Следом приходят три низшие силы: смирение помогает Я столь полно опуститься в глубину души, что оно теряет свое имя и в своей ничтожности ничего более не знает о своем смирении.

Кротость лишает любовь всякого своеволия, так что все вещи становятся ей безразличны и она более не осознает, добродетельна ли она. Она в мире со всеми. Тут добродетель потеряла свои имена и стала сущностью. И то же самое с терпением: человек любит и в отрешенности все оставляет и более не осознает своего терпения.

В этой отрешенности может случиться и такое, что он вдруг потеряет покой и с уст его слетит резкое слово. Не надо этого пугаться, но надо еще глубже погрузиться в свое ничто. Каждая осознанная слабость должна указывать ему путь в его ничто, давая повод еще упорней идти внутрь до самой глубины — туда, где трона все круче и мрачней.

Об этом слово Иисуса Христа: «Иди за Много, не отвлекаясь ни на что, ибо все это — не Я. Следуй только за Мною!» И если спросит человек: «Господи, кто же Ты, за Кем я должен следовать в глубине и уединении?», он ответит: «Я — человек и Бог» (В Св. Писании этих слов нет. — Примеч. перев.).

И если то, что в человеке — еще «человек», ответит Ему в сокровенной глубине: «Тогда я — ничто, и меньше, чем ничто», — то произойдет перелом. Ибо исконное место действия безымянной божественности — глубина небытия, где исчезает Я.

Об этом слова учителя: если возникает новая форма, должна разрушиться старая. Новая жизнь возникает лишь из смерти старой. Чтобы преобразила внутреннего человека сверхсущая сущность Божия, должен исчезнуть человек внешний — со всем, что он есть и что знает, хочет и совершает. Должна исчезнуть всякая двойственность, всякое противоречие между объектом и субъектом, всякая внешняя сущность. — Подобно тому, как Павел не видел ничего, взирая на Бога (См. Деян. 9, 3. 8–9).

Когда исчезнет все внешнее, все ставшее, тогда — мгновенно! — преобразится человек. Вот так и ты иди вглубь и вперед. Потому-то Бог и сказал: «Зови Меня Отцом и продолжай свой путь» (В Св. Писании этих слов нет. — Примеч. перев.) — все вперед, вглубь и вверх по крутой тропе! Чем выше, тем глубже погрузишься ты в неизмеримую бездну Божию и, лишившись всех методов спасения, образцов и форм, потеряешь самого себя и полностью освободишься от своего образа.

И тогда в этой неставшести не останется ничего, кроме глубины Божьей, которая покоится в самой себе — единая сущность, жизнь и бытие всего. Об этом состоянии можно еще сказать так: не будет у человека ни знания, ни Я, ни любви, ни дела — ничего от самого себя, но все через преображение, которое Дух Божий совершает в тварном духе в ответ на его отрешенность. В нем познает Бог и любит Самого Себя.

Путь внутрь, ведущий к этой цели, пролегает через Христа: он — врата (Ср. Ин. 10, 7.9), которыми нужно пройти, дабы сломать границы естества. Он — путь, которым следует идти, истина, освещающая этот путь, и любовь, к которой нужно стремиться (Ср. Ин. 14, 6).

Кто идет этим путем, достигает высшей свободы.

Павел говорит о таких людях: «Водимые Духом Божьим не знают над собою никакого закона» (Ср. Рим. 6, 14; 8, 14). Этого нельзя сказать о тех, кто любит мирское. Те же, кто идет этим путем, верхней своей частью, внутренним человеком, пребывает над временем, а нижней частью, своим внешним человеком, свободны и отрешенны.

Что бы ни случалось, они живут по духу