Паладин. Свет и Скверна III - Илья Романов

будет хорошо и они справятся, я перехватил лабрис и ринулся в ближний бой. Рывки Света сменялись один за другим и первой целью являлся закованный в каменную броню великан. Стандартная магия геомантов, ушедших в глухую оборону и огрызающихся, чтобы выжить и измотать противника. Ранее он сражался с оборотнем, но тот в очередной раз доказал, что вполне обладает разумом, а потому переключился на более удобную и незащищённую цель. Ну а мне на эту скорлупу было плевать.

Древко и лезвия лабриса загорелись огнём Скверны, я вышел из Рывка Света и оказался слева от геоманта. Слепая зона, но он, похоже, что-то почувствовал и попытался широко отмахнуться каменным кулаком, будто кувалдой. Я пригнулся, над головой просвистел воздух, а затем поднырнул поближе и взмахнул оружием. Камень, даже заряженный энергией, не смог справиться с силой Врага и раскрошился, а вслед за ним последовал громкий крик боли. Левая нога мага, точно ранга Ветеран, отлетела, оставляя после себя торчащую кость, крошево камней и текучую кровь. Рана касательная, артерию я не задел, но прыгать этот голем точно уже не сможет.

Но и подыхать он просто так не собирался. Я ушёл Рывком Света вверх, а на том месте, где ранее находился, из земли вырвались десятки каменных пик. Копьё Света прямо в голову, геомант покачнулся, потерял равновесие ещё больше — всё же он успел вернуть форму ноге, чуть она и была теперь пустотелая.

Я уже собирался добить ублюдка, но тут из огня вылетел оборотень. Вблизи он ещё сильнее выделялся среди своих соплеменников. Не настолько вытянутая морда, будто и не собачья, а больше принадлежавшая гибриду волка и большой кошке. Бугрящиеся мускулы, покрытые шрамами практически везде, опалённая бордовая шерсть. Шкура его расплывалась, словно метаморфозы превращения до сих пор происходили и не могли закончиться. Извернувшись в полёте, он своей тушей разбил подранку только-только восстановленную ногу, приземлился на все четыре лапы и… взял того в захват! Не стал рвать когтями и клыками камень, а схватил врага так, чтобы я смог ударить.

Времени думать не было, я ушёл в очередной Рывок Света и приземлился прямо на голову голема. С громким скрежетом лабрис вошёл точно в центр черепа, пробил броню и сквозь сколы камня потекли ручейки крови. Голем трепыхнулся и стал оседать. Оборотень оттолкнул его от себя, сделал два шага назад и замер, стоило мне оказаться возле него.

— Дай мне хотя бы одну причину не прикончить тебя сейчас, отродье Тьмы, — на всеобщем произнёс я, держа лабрис у его шеи, а глаза мои полыхали Светом.

То, что он помог мне, а не ударил в спину, хотя должен был уже понять, кто я такой, было… странным. Существа ночи не зря боялись Паладинов до ужаса, мы с ними не церемонились. Никаких диалогов, договорённостей, пощады и мира. Только смерть, огонь и Свет. И я ни за что не поверю, что этот оборотень решил вдруг помочь просто так. Не Паладину. И уж точно не старому капеллану Ордена, который за свою жизнь подобную нечисть вырезал целыми стаями.

Сражение потихоньку заканчивалось, очаги сопротивления устранялись один за другим. Мои Егеря при поддержке танка и Фёдора выбили почти всех, а парочке недобитков всё же сохранили жизнь. Вон, Трофимов тащит вопящего во всё горло какого-то смуглого мужика без двух ног.

— Я не знаю, что вы сказали сейчас, господин, но я вам не враг, — прорычал оборотень окровавленной пастью, поднял лапы, будто сдавался и смотрел прямо мне в глаза. Причём говорил он на русском, пусть и с акцентом. — Я — рыцарь Ордена Святого Христофора, Кристиан де Кассегрен. Верноподданный истинного короля Франции, давший клятву крови роду Де Лузиньян!

Я нахмурился, а картинка в голове сложилась. Значит, приходили не за мной, а за Шанталь. Революционеры выяснили, что она выжила? Оно и не удивительно. Женщина мелькала рядом со мной в Хабаровске, на военной базе и городе. Затем и здесь, в Екатеринбурге. Если так подумать, то разведка французов сработала с опозданием. А я не поверю, что такой нет в Российской Империи, как и нет агентов других государств. Меня и остальных в поместье в любом случае попытались бы устранить, за ненадобностью свидетелей, в этом тоже сомнений никаких. Вот только операцию решили провести тихо, а не с размахом, что сыграло на руку. Не врагу, конечно же, а мне. Ещё и этот оборотень… Выходит, те слова Шанталь были не из-за страха, ведь она точно поняла — кто это выл, когда убегала в убежище. Женщина знает этого пса.

— Обращайся обратно, — убрал я лабрис от его шеи, но не терял бдительность. — И без шуток, пёс. Одно резкое движение и я сделаю из тебя набитое соломой чучело.

Оборотень прищурился, но спорить или как-то показывать недовольно не стал. Обращение его тоже выбивалось из того, что я знал о его виде. Не было мерзких взгляду метаморфоз, мышцы не разрывались, кожа не слезала лоскутами вместе с кровью, а кости не трещали. А вот фон энергии заметно вырос, уплотнился вокруг него и истаял, после чего передо мной предстал вполне себе обычный человек. Второстепенных признаков оборотней в нём тоже не наблюдалось вроде повышенной волосатости, немного заострённых ушей или деформации челюстей. Обычный мужик в шрамах, возраста между тридцатью и сорока, тёмные длинные волосы с сединой, красные глаза. Черты лица, конечно, придавали ему хищный вид, но в моём прошлом и не такие люди встречались. Заключительным же было то, что он не знал всеобщий. И точно не врал, его эмоциональный фон для меня открытая книга, как и душа… а вот тут странно. Душа у него человеческая, но в неё словно вшили разные звериные сущности. Как минимум волчью я определил, а две других пока под вопросом.

Чем-то это похоже на ту телепортирующийся тварь, на которую Кутузов устроил охоту. Работа химерологов? Не сильно похоже, тут результат не в пример качественен и стабилен. Скорее магическое сращивание сути, а это уже прерогатива магов совсем иной специальности. Некромантия, Друидизм, Тёмное Целительство. Вариантов довольно много, но этот тип больше человек, чем оборотень. И это только что спасло ему жизнь, будь иначе и я бы даже разговаривать не стал, прикончил бы на месте.

Под моим присмотром абсолютно голый оборотень молча проследовал к остальным пленным, а дула автоматов и пушка танка как бы намекали, что дёргаться не стоит. Тем более, когда Емельян взял на прицел именно пса и