Стой! Пропуск! - Василий Николаевич Богданов

Попутчик не унимался:

— Что замолчал-то, друг?

— Так, взбучку на бюро получил, — ответил Виктор первое, что пришло в голову. Сдерживая волнение, он спросил: — А ты давно там работаешь?

— Нет, второй месяц.

— Говорят, у вас Зоя, заведующая клубом, замуж вышла?

— Вышла, — не задумываясь, ответил попутчик. — Первого мая свадьбу сыграли.

— Кто же ее посватал?

— Петька, тракторист из соседнего села.

«Верно говорит, — отметил Виктор. — Что же это он с названием колхоза путает?»

Прошли еще около километра. Впереди замерцали редкие огоньки эртээсовской усадьбы.

— Придется тебе пойти со мной, — предложил Виктор.

— Куда?

— Как куда? В поселок...

Не думал Карпенко, что эти слова окажутся для него роковыми.

Незнакомец выхватил из кармана пистолет, направил его на Виктора.

— Да ты...

Виктор не договорил. Звук выстрела он не услышал, что-то обожгло висок. Он обеими руками схватился за голову, ноги подкосились, не удержали тело, закружилась голова...

Очнувшись, Карпенко не сразу понял, что с ним и где он. Пальцы слиплись, попытался поднять голову, но не смог. В ушах зашумело, и он снова ткнулся лицом в землю.

— Ранен... ушел, гад, — беззвучно шептали пересохшие губы юноши. — Ушел...

Корчась от боли, Карпенко разорвал на себе рубаху и как мог перевязал рану.

«К своим! Скорей к своим! — беспокоила мысль. — Ползти!.. Ползти!»

Под утро, когда занялась заря и механизаторы стали стекаться к РТС, Галя Федоренко увидела в высокой траве у обочины дороги человека. Он лежал недвижно, вниз лицом, с вытянутыми вперед руками. Девушка вскрикнула и, не чувствуя под собой ног, побежала к усадьбе.

— Там человек... Убили! — Не своим голосом, с трудом переводя дыхание, проговорила она выбежавшим навстречу механизаторам.

Все гурьбой побежали туда.

— Да это же Виктор! — всплеснув руками, ахнула Галя. — Витенька, кто же это тебя?!

— Он жив! — воскликнул парень.

Двое бросились за носилками, а парень, бережно приподняв Виктора, положил его голову себе на колени. Карпенко приоткрыл глаза. Губы его что-то шептали.

— Воды! — приказал парень.

Носилки и чайник с водой принесли одновременно. Виктор сделал несколько глотков. Открыл глаза. Галя шла рядом, поддерживая откинутую руку Карпенко. Вот она услышала первое слово Виктора, скорее не услышала, а сердцем поняла:

— Галочка...

Галя наклонилась к лицу Виктора.

— Я может... ну, понимаешь... враг меня хлопнул... Счетовод из... Передай на заставу...

Виктору стало хуже. Он закрыл глаза, обнаженная грудь тяжело и нервно дышала. В забытьи его доставили на медпункт.

Обо всем было немедленно сообщено на заставу. Из добровольной народной дружины выслали поисковые группы по всем дорогам. В поиск неизвестного включились все, жившие не только на усадьбе РТС, но и в близлежащих селениях.

Спустя минут двадцать к месту происшествия прибыл начальник заставы с группой пограничников и двумя собаками. Начался поиск. Единственно, что было известно о случившемся, — это те несколько слов Виктора, сказанные им Гале: «Передай на заставу...»

Изучив место, офицер приказал проводникам пустить собак. Но они беспомощно завертелись на месте.

— Понятно, — ни к кому не обращаясь, сказал офицер. А потом к вожатому: — Возьмите больший радиус.

Солдат отвел от поворота дороги собаку и сделал круг.

— След не обнаружен.

— Пустите вторую собаку.

— Ищи, Зайда, ищи, — ласково шептал проводник. — Затем доложил: — След не обнаружен.

— Еще увеличьте радиус, — распорядился офицер.

Начальник заставы был уверен в опытности вожатых, в натренированности собак. Исчез след, значит, он чем-то обработан. Рано или поздно, ближе или дальше от центра, а собаки непременно его возьмут.

Наконец ему передали: «Зайда пошла по следу».

— На станцию! — приказал офицер шоферу, подойдя к машине. — Скорее всего он может пойти туда. Именно туда. Надо понадежней перекрыть этот рубеж.

...У-нс считал, что этого парня он ухлопал наповал. Но он не побежал сразу. Нет, это было бы против правил. У-нс выждал несколько минут и, не увидев ничего подозрительного вокруг, присел, тщательно протер сапоги спецжидкостью. Потом поднялся и пошел по той же дороге, но в обратном направлении. К тампону, смоченному в спецжидкости, он прибегал несколько раз. Опять протирал сапоги, опять вставал и шел назад, пока не увидел, наконец, натоптанную тропу.

К роще, что у станции, У-нс подошел затемно. До рассвета еще оставалось около часа. У-нс решил изменить первоначально намеченный план. Он раскрыл карту и, освещая ее фонариком, пробежал взглядом по зеленым квадратам, вдоль линии, означавшей железнодорожное полотно. До следующей станции двенадцать километров. Дальше от границы — легче действовать.

Не задерживаясь, У-нс пересек рощу, стороной прошел мимо станционных построек, вышел на шоссейную дорогу. Дорога оказалась очень оживленной.

«Может, свернуть? — мелькнуло в голове. — Нет, пойду. Больше народу — легче затеряться». У-нс ускорил шаг, догнал подводы, завязал разговор с ездовыми.

Те охотно поддержали беседу и пригласили его присесть.

Так незаметно он подъехал к станции.

...Весь день прошел в напряженных поисках. Но ничто не выдавало присутствия нарушителя в районе рощи и ближайшей станции. Не обнаружили следов и в других местах. Правда, собаки с утра несколько раз брали след между дорогой и станцией, но тут же его теряли. Начальник заставы строил все новые и новые планы, но не за что было ухватиться. Пока единственное, что ему было известно о нарушителе, это то, что он «счетовод из...», вооружен пистолетом беззвучного боя.

Но вот под вечер, часов в семнадцать, из медпункта прибежала девушка и сообщила, что Виктор пришел в сознание. Он просил передать начальнику заставы приметы врага.

— Он молод. В сапогах, с портфелем, невысок...

— А еще?

— Больше Виктор ничего не сказал. С ним опять стало плохо.

Через полчаса эти скупые сведения о нарушителе были известны всем, занятым его поиском. А через час о них знала и группа старшины Наймушина.

Наймушин решил сделать так, чтобы Галя Федоренко и Петр Курбатов были вместе, а самому держаться поодаль от них. На станцию он прибыл с чемоданом, скатанной шинелью через плечо, и всем видом своим инсценировал отпускника.

За час до отхода поезда открылась билетная касса. Старшина одним из первых взял билет и отошел в сторону, присел на чемодан. Взглядом он изучал каждого, находившегося в очереди. Галя с Петром, взявшись под руку,