Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни - Ольга Владимировна Растегаева

В познавательной ловушке

На острове Кувервиль Антарктика захватила нас в плен. Мы – это я с кучей фототехники, оператор Серхио, увешанный видеогаджетами, и Селин Кусто – внучка знаменитого океанографа Жака Ива Кусто.

Высадившись на очередной остров, мы провели на нем на несколько часов больше запланированного для съемок времени.

Контролировать строптивый нрав Антарктики, похоже, не удавалось еще никому, включая нашего капитана. Жить приходилось по фактической погоде. Погода фактическая располагала к приключениям: ветер стих, с неба сыпал почти новогодний снежок. Но это было антарктической ловушкой. Все больше Антарктида представлялась мне континентом одушевленным, разумеется, женского пола, с весьма стервозным характером.

Кувервиль принадлежит колонии пинвинов Генту. Кто-то зачем-то их однажды назвал ослиными пингвинами за их протяжные крики, хотя с виду они довольно милые – с красными клювами и белой полосой на голове. Кроме того, они не только быстрые пловцы, разгоняющиеся под водой до скорости под 40 км в час, но и известные фридайверы: Генту могут нырять на двести метров в глубину. Все это я узнала от Селин, когда мы плечом к плечу сидели в наспех выкопанном иглу, прячась от колкой метели в ожидании помощи. Болтали об озерах, что найдены учеными под толщей льда, полных живых микроорганизмов, бактерий и вирусов, которым явно не одна сотня тысяч лет. Про песни айсбергов – говорят, особенно они меланхоличны у шельфового ледника Росса.

Нас пытались забрать с острова уже полтора часа, но зодиаки никак не могли пробиться к берегу в бухте Эрера из-за большого количества пакового льда и осколков айсбергов. Рация еле работала, но нам все же удалось разобрать команду укрыться за скалой.

Генту ходили около нас кругами, вытоптав дорожку, словно проверяя, как там у нас дела и все ли с нами в порядке. В целом до момента, когда полил ледяной дождь, было все не так уж плохо. Но постепенно влага пробиралась внутрь, промокла шапка, стали влажными перчатки. Аккумуляторы давно сели, техника была надежно укрыта в рюкзаках. Делать было совершенно нечего, кроме как смиренно ждать, когда Антарктика перестанет психовать.

Льды расступились так же внезапно, как и появились из белой тьмы. Макси и Родриго, члены команды Antarctic Dream, моментально кинулись в ледяное месиво, показывая нам забираться в лодку как можно быстрее. Но это оказалось самым трудным. Ни ноги, ни руки больше не слушались, я замерзла. Забраться на корабль помог Макси, заботливо подталкивая меня под мокрый зад на лестнице.

Капитан Бария лично убедился, что с нами все неплохо, и, нахмурив брови, удалился на свой мостик. Я обняла кружку с какао, уже разрумянившаяся, тихо сидела в гостиной, пытаясь найти в метели очертания Кувервиля. И как после этого, черт побери, поверить в то, что 53 миллиона лет назад здесь было тепло, росли пальмы и даже жили динозавры? Впрочем, ученые утверждают, что к 2050 году климат в Антарктике будет как в Норвегии, а горы как в Альпах.

Сложные метеоусловия всегда путали карты первооткрывателям. Вроде как первым в этих краях оказался авантюрист Джеймс Кук в 1773 году в надежде отыскать шестой континент. Вполне возможно, что прибрежные льды островов Южной Георгии его смутили, и, не поверив в свою удачу, он отчалил восвояси. В 1820 году у берегов Антарктиды ходили британцы, Эдвард Брансфилд и Уильям Смит даже дали название увиденным вдалеке скалам – Земля Тринити. Но двумя днями раньше официальные координаты Антарктиды занесли в судовые журналы Михаил Лазарев и Фаддей Беллинсгаузен. Капитаны русских шлюпов «Восток» и «Мирный» не высаживались на берег. И этот факт не давал мне покоя. Как вообще это возможно – преодолеть тысячи морских миль, бить склянки долгими неделями и даже не потоптаться по этой таинственной земле?

Тем больше гордости я испытывала, ступив сапогом уже через несколько часов на Антарктический полуостров. Я была не первым и, увы, даже не тысячным визитером – одним из 23 500 тех, кому повезло оказаться в этом бело-голубом мире в прошлые годы. А это всего лишь 0,00029 процента населения мира. Но меня не волновали цифры. Лишь координаты. Я – в Антарктиде!

Не завидуя Шеклтону

Я покачивалась на волнах в заливе Андворд, сидя на борту зодиака, и протирала линзу фотоаппарата от попавшей невесть откуда капли. Как вдруг лодка подскочила на волне, и в метре от меня показалась черная спина косатки. Охнув от неожиданности, я восхищенно разглядывала через объектив огромную особь. Рядом показались четыре маленьких плавника – явно юная поросль. Мы покружились немного ради лучших ракурсов, сопроводили животных, пока те не ушли в глубину где-то уже в бухте Парадиз-Бэй. Косаток, архетипичных злодеев морских леопардов, ленивых тюленей, китов, тысячи птиц и особенно этот сатанинский дуэт поморника и буревестника мы видели каждый день, не переставая удивляться, как в таком ледяном царстве могут жить сотни видов. И признаться, внезапно появившиеся косатки отвлекли нас от важного действия – высадки на шестую часть света.

В заливе Андворд, где стоял наш корабль, находится бухта Неко, которая считается самым удобным местом для географической вылазки на материк. И на нем я топталась целый час, млея от счастья. Честно говоря, кроме факта бытия на шестом континенте делать тут особо нечего. На берегу стоит лишь запорошенная снегом, законсервированная до лучших времен аргентинская исследовательская станция, вдалеке белеет вечный снежник. Действующих станций на материковой части Антарктиды больше 30, на которых 6 месяцев в году работают более 4000 ученых. Но мы путешествовали вдоль континента и заколоченные станции на островах встречали намного чаще действующих. В честь высадки на материк нам устроили корабельную вечеринку.

Эрнест Шеклтон, английский исследователь Антарктики, умудрился забыть во время первой, ставшей неудачной экспедиции три ящика отменного виски – хайлендского солодового, купажированного, 15-летней выдержки. Об этом я думала, глядя, как в моем стакане в медовой жидкости тает тысячелетний лед, который наш бармен отколол от проплывающего мимо айсберга. Про исследователя я узнала многое во время корабельной лекции, и теперь мы обсуждали услышанное за бокалом. Через сто лет бутылки Шеклтона нашли под половицами на одной из заброшенных баз на мысе Ройдс, что на западной оконечности острова Росс, и известили об этом мир. Среди найденных бутылок три были столь редки, что производители попросили вернуть их в Шотландию на время, чтобы восстановить утерянную