Ветер и Я - Мария Шаронина

нашего города да и страны в целом. Его тылы, так же прикрывает чья-то высокопоставленная задница, вычислить, а затем прищучить которую, мы сможем только если внедримся в те же круги, где и прячется эта удачливая мразь. Мне и еще двум сотрудникам отдела под новыми личинами, не без помощи твоего отца и его связей туда путь открыт, но не хватает некоторого антуража в виде прекрасных спутниц, что неизменно сопровождают каждого мужика при толстом кошельке.

— У вас в отделе женщины перевелись? — спросила я, не совсем понимая, почему бы не привлечь непосредственных сотрудников ФСБ.

— Мы рассматривали несколько подходящих кандидатур, вот только у них на лбу написано, кто они и где работают, — ровно ответил Ветров, при этом досадливо дернув уголком рта, — поверь, мне самому не нравится то, о чем я тебя прошу, но твоё образование и какие никакие актерские навыки, могли бы помочь делу.

— Даже, если бы я хотела помочь, отец не позволит мне рисковать собой, — медленно произнесла я, до сих пор чувствуя за собой вину за срыв операции. Не знаю, что натворил этот Дайченко, но похоже у подполковника с ним личные счёты.

— Генерал не против, но только если ты сама захочешь участвовать. Ведь как ни крути — это риск, даже если мы с парнями наизнанку вывернемся защищая вас от потенциальных угроз и действий со стороны Дайченко и его отребья. Каким бы первоклассным не был спец, все предугадать невозможно, что, собственно, нам с тобой итак известно, если вспомнить при каких обстоятельствах мы познакомились.

— Мне нужно подумать, — спустя несколько долгих и томительных секунд тишины, наконец ответила я, — что натворил этот Дайченко?

— Он занимается вербовкой, принцесса, очень грамотной и, мать его, профессиональной, — оскалился Ветров, — не знаю как, но он даже силовые структуры нагнул так, что теперь, мы все раз в три месяца сдаем психотесты на внушаемость, потому что даже в органах нашли тех, кто был готов и сам умереть и коллег с собой прихватить на тот свет. И все у нас под носом.

— Но это ведь не все, верно? — интуиция подсказывала мне, что в этом деле не все так просто для сидевшего напротив меня мужчины.

— Ты проницательна, — отвечая на мой вопрос, подполковник еле заметно поморщился, — у меня была сестра, Лиля, всего на три года старше тебя. Яркая, как огонь, и такая же порывистая и неуправляемая, как ветер. Жила себе спокойно, училась на отлично, даже практику в отделе криминалистики прошла, а потом…влюбилась.

— Это разве плохо? — тихо спросила я, когда Ветров ненадолго замолчал. Было видно, что мужчина не привык откровенничать и разговор дается ему с трудом.

— Тот утырок крепко сидел на порошке и очень хорошо это скрывал от своей очередной «возлюбленной», которая была выбрана им для великой миссии — очистить этот грязный мир от полицейской погони, что любит совать свой нос в их грязные делишки. Дайченко отлично прочистил ему раскисшие от дури мозги, а Лиля, по уши влюбленная в торчка, еще быстрее подсела на бредовые речи искусного оратора, — рвано выдохнув, Ветров, выждав несколько секунд, продолжил: — И в этом я виноват. Не уберег после смерти родителей. Надо было чаще присматривать за мелкой, интересоваться ее жизнью, проблемами, делами…

— Она погибла?

— И да, и нет, — поднявшись с дивана, подполковник подошёл к окну и облокотившись руками об подоконник, все же пояснил: — На данный момент, Лиля находится под постоянным наблюдением врачей в одной частной клинике, где людей уже никогда не смогут вылечить. Скажу проще — у нее просто съехала крыша, когда она вместе со своим любовником, подорвав заряд в здании главного управления полиции города чуть не лишилась жизни. Торчку повезло меньше, он, истекая кровью еще смог дать показания против Дайченко, а потом, к моему великому сожалению просто сдох.

— Ты его добил? — судорожно выдохнув, спросила я, не понимая, какой ответ я хочу услышать от мужа больше: отрицательный или положительный.

— Я очень этого хотел, — не стал отнекиваться мужчина, — я жалел, что этот ублюдок умер слишком быстро и не так мучительно как мне хотелось. Лина, не строй на счет меня иллюзий: я несколько лет подряд служил в горячих точках, переезжая с одной военной базы на другую. И только после этого заочно академия, служба и продвижение по карьерной лестнице. Мои руки запятнаны чужой кровью, и порой, не остается другого выхода, как оборвать чью-то жизнь, чтобы другие могли жить и спать по ночам спокойно. Я для этого в органах и работаю.

— Лёш,я не осуждаю, — покачав головой, ответила я, — мой отец так же, как и ты выбраз стезю военного, и поверь, мы не всегда спокойно жили. Плохие люди были, есть и будут, но я хочу надеяться, что хороших все же больше.

— Мечтательница, — беззлобно отозвался Ветров, разворачиваясь ко мне лицом и подходя ближе, — чрезмерная наивность еще никогда и никого до добра не доводила.

— Может и так, — не стала спорить я, чувствуя волнующий запах кедра исходящий от мужчины, — но излишняя самоуверенность тоже не лучшее качество.

— Может и так, — глядя прямо в глаза, повторил за мной подполковник, не спеша увеличивать расстояние между нашими телами.

Время для нас двоих словно замедлило бег, от чего казалось, что именно сейчас в этом мире мы остались совсем одни.

— Ты вторгся в моё личное пространство, — просветила я его, словно загипнотизированная, не в состоянии самостоятельно сдвинуться с места и разорвать контакт взглядов.

— И мне безумно этого мало, — с легкой хрипотцой в голосе ответил муж, осторожно касаясь ладонью моей скулы, — ты так офигительно пахнешь чертовой черешней, что я готов съесть тебя прям здесь и сейчас.

— Каннибализм не приветствуется в приличном обществе, — тихо выдохнула я, начиная дрожать мелкой будоражащей дрожью от слов подполковника.

— Чуть-чуть можно, если осторожно, — в самые губы прошептал Ветров, — разрешишь?

— Что? — как в тумане переспросила я, окончательно потеряв нить разговора, полностью сконцентрировавшись на своих ощущениях.

— До одури хочу тебя…поцеловать, но не привык бросаться словами на ветер, — почти задевая мои губы своими, жарко произнес муж, — попроси меня об этом сама.

Медленно, но верно до меня все же дошёл смысл сказанного