Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян

кровью и мясом. Маленьким детям выкалывали глаза. Были выставлены заградительные отряды, и, если кому-либо удавалось бежать, его задерживали и убивали. В диаметре нескольких верст были разосланы конные разъезды, и, если поймали кого-нибудь из евреев, его уничтожали. В окрестностях Тетиева до сих пор валяются сотни разлагающихся трупов.

Прибывшему Погребищенскому отряду красноармейцев удалось спасти около 1500 человек, а остальные, свыше 4000 душ, были поголовно уничтожены... Самое энергичное содействие повстанческому движению оказывают Тетиевский Раенбанк и все местные поляки[62].

Фрума Красная чудом уцелела в Тетиевском погроме, но — в третьем! Он состоялся 12 апреля 1920 года, движущей силой были не петлюровцы, а все местное — сплошь русское — крестьянское население местечка и окрестных сел, недовольное большевистской властью. Именно тогда, а не во второй погром, судя по ее рассказу, тысячи людей были сожжены в синагоге. Командовали погромом Степанский, Бонгар и Перевалов, стрельба и мародерство поощрялись.

Цитирую ее свидетельство:

Через два месяца я возвратилась в м. Тетиев, чтобы отдать свой последний долг родителям. Местечка не узнала. Не уцелело ни одно здание. Повсюду простиралось открытое место; кое-где еще торчали обгоревшие пни и развалины, повсюду валялись ничтожные остатки имущества и целые груды костей. Лиц уже нельзя было узнать. Тел уже не было, были одни только скелеты, кости. Повсюду валялись человеческие руки, ноги, туловища. От той синагоги, которая сделалась братской могилой стольких невинных людей, остались одни колонны, все это место было завалено целыми грудами человеческих черепов, костей. Это было какое-то мертвое поле, какая-то безумная могила. Повсюду валялись остатки одежды, свитки изорванной Торы. На одной колонне возле печки с поднятыми вверх руками висел еврей. Он, как видно, хотел слезть с чердака, но его подстрелили. И он, зацепившись за колонну, так и застыл. Было что-то безумное, что-то страшное в этой фигуре[63].

Интересно, что и в Тетиеве — та же, что и в Проскурове, фанатичная заточенность на убийство. Только к холоду клинков здесь прибавился жар сожженной синагоги, что и привело к рекордному числу жертв[64].

Совершенно очевидно: банды от силы в сотню человек за считаные дни могли уничтожить тысячи душ только при всесторонней помощи и «поддержке» местных и окрестных жителей — не-евреев. Они-то уж точно не подписывались ни под каким «мораторием на мародерство»! Некоторые из них поэтому делали свой хозяйский обход разоренных погромщиками еврейских домов и квартир. А некоторые, наоборот, спасали тех евреев, которых еще можно было спасти.

И еще одно обобщение. Политические предпочтения евреев во время Гражданской войны были, разумеется, разнообразными: их можно было встретить, в том числе с оружием в руках, в отрядах едва ли не всех ее участников. Тем не менее позиция враждующих сторон по отношению к евреям, в частности нацеленность и заряженность на еврейские погромы (назовем это погромобесием), несомненно, была определяющей в выборе евреями «своей» стороны конфликта. Каковой в большинстве случаев оказывалась Красная армия.

Поэтому не так уж и случайна сама склонность погромщиков ассоциировать евреев с коммунистами, объединяя их в своем сознании в некое единство. В ту самую «жидокоммуну», тот самый «жидобольшевизм», который с многократной силой еще выстрелит, еще аукнется спустя 20 лет — в годы Второй мировой.

Шварцбард, Донцов и Жаботинский

...25 мая 1926 года, на углу бульвара Сан-Мишель и рю Расин в Париже доселе безвестный еврейский часовщик и террорист-одиночка Шолем Шварцбард (1886-1938) застрелил Симона Петлюру. Разрядив в него свой 6-зарядный «Мельё», Шварцбард и не думал прятаться: подоспевшей полиции он сразу заявил, что мстил за петлюровские погромы, жертвами которых стали 15 членов его семьи в Балте.

Петлюра был искусный демагог, легко говоривший разным собеседникам противоположные, несовместимые друг с другом вещи: евреям, которых «любил», — одно, евреям, которые просили за евреев, — другое, а гайдамакам, которым «доверял» еврейские судьбы, — третье.

Жаботинский, которого так по-партийному, — чуть ли не за сговор с Петлюрой, — клеймил Пинхос Красный, писал:

Петлюра был главой украинского правительства и украинской армии в течение двух лет и больше; почти все это время продолжались погромы; глава правительства и армии их не подавил, виновных не покарал и сам в отставку не подал. Значит, он принял на себя ответственность за каждую каплю пролитой еврейской крови. Это так ясно, что тут не помогут никакие отговорки[65].

В преломлении современных адептов и фанатов Петлюры выстроены целые линии его мифозащиты. О нем накатом выходили и выходят книги, статьи и фильмы[66] под общим девизом: «Нашего Симона очернили, а с ним и всю Украину!..» Мол, Шварцбард стопудово был в альянсе то ли с ОГПУ, то ли с еврейской закулисой, то ли с обоими! (Когда бы так, чего же часовщик столько мучился, выслеживая Петлюру со смятой газетной фотографией из старого «Тризуба» в кармане?)

Мол, Петлюра, едва узнав о погромах, якобы чуть ли не лично расстрелял за это двух полковников. И вообще евреев уважал и лелеял, а в его правительстве — без всяких-яких — были даже евреи-министры: железобетонное алиби!

Но давайте переспросим об отношении к евреям самого Петлюру. В его последней книге, изданной всего за несколько месяцев до смерти, он косноязычен, но откровенен:

Когда же вспомнить об украинских жидах, то много из них тоже на большевицкую сторону подались, надеясь, что здесь они наверх выплывут, силу будут иметь, на первые места достучатся. В старину им путь не давали, то они думали, что за большевиками самыми старшими станут. Так вот много жидов, а особенно молодых — сопливых, побольшевичились и коммунистами сделались[67].

Что касается Шварцбарда, то он провел в тюрьме полтора года предварительного следствия. Суд начался 18 октября 1927 года, и спустя восемь дней его оправдали присяжные[68].

Не столько на смерть Петлюры, сколько на приговор Шварцбарду горячо откликнулся Дмитрий Донцов (1883-1973) — главный теоретик украинского интегрального национализма, легшего в основу и идеологии, и политики, и практики Организации украинских националистов (ОУН). Вся интегральность учения Донцова сводима к одной и очень простой формуле — и всего лишь из нескольких слов: «Украина для украинцев! Но и украинцы для Украины!»[69]

А ведь как Донцовым зачитывались все националисты-практики — те же Петлюра, Коновалец, Мельник, Бандера, Шухевич!..

Евреев Донцов считал не самостоятельными политическими игроками, а агентами русского империализма, купившимися на революционные перспективы эмансипации в русском государстве (никакой другой структурности, кроме национальной, — такая уж оптика — Донцов в упор не видел).

Ну а вердикт присяжных вывел его из себя: