Под звездами - Лора Павлов

на воображаемой гитаре. Я едва не выдал себя, когда понял, что в руке у неё баллон с пеной для бритья, который она использовала как микрофон. Она бросила его на пуф и снова вступила в припев.

А потом подпрыгнула, как рок-звезда, приземлилась на пол, развернулась — и её взгляд встретился с моим.

Она напоследок пропела строчку, но уже намного тише.

— О, привет, Босс. Эм… я как раз собиралась уходить.

Она метнулась к колонке, выключила музыку, и комната погрузилась в тишину. Только её тяжёлое дыхание нарушало её. Я шагнул внутрь. Её грудь вздымалась от интенсивного концерта, она несколько раз моргнула, глядя на меня.

— По шкале от одного до десяти… насколько я вляпалась?

Чёрт. Я хотел уложить её прямо на этот пуф, зарыться лицом между её бёдер.

Прикоснуться, попробовать её на вкус, заставить стонать моё имя.

Я прижал грудь к её груди и слегка сдвинул шляпу назад, чтобы видеть её глаза.

— Тебе идёт.

— Уверена, что на тебе он выглядел бы гораздо лучше, — прошептала она.

Запах цветков апельсина и корицы заполнил мои лёгкие.

— Я просто зашла за твоим пиджаком и немного отвлеклась.

— Я заметил.

— Ты злишься?

Её язык скользнул по пухлой нижней губе, и мой член удвоился в размерах, бешено упираясь в молнию брюк.

Отойди к чёрту, мужик. Она твоя сотрудница. Слишком милая. Слишком хорошая. Слишком чертовски соблазнительная. Полностью под запретом.

Я отступил, снял с её головы шляпу и убрал на полку, где ей и место.

— Совсем не то, что я просил тебя сделать. Но у нас нет времени спорить.

Я сунул руку под чёрный бархатный пиджак, чтобы помочь ей снять его, и кончиками пальцев задел нежную кожу её шеи. Резко стянул с неё пиджак, прошёл к другой стороне гардероба, схватил дорожную сумку и кинул внутрь несколько вещей. Потом взял свежий костюм для сегодняшнего вечера.

У меня всегда был готов несессер, так как я часто ездил в командировки, а моя ассистентка, на удивление, молчала — впервые с момента нашей встречи.

— Поехали к тебе. Тебе нужно собрать вещи.

— Мне нужно собрать вещи? — Она едва поспевала за мной, пока мы шли через дом. — Ты выгоняешь меня из Коттонвуд-Коув?

Хорошо, что я шёл впереди, потому что чувствовал, как по моему лицу расплывается улыбка. Она была чертовски милой, и я любил её подкалывать.

Я открыл входную дверь, а она в это время накинула пальто, схватила перчатки и шапку с тумбочки в прихожей. Я жестом указал ей выходить и направился к машине, открывая переднюю пассажирскую дверь.

— У меня тут своя машина, — сказала она, глядя на меня так, будто у меня три головы.

— У тебя нет машины.

— Моя настоящая машина в ремонте, а этот...

Я не дал ей закончить. Поднял руки, останавливая её.

— В машину. Сейчас же, — рявкнул я.

На этот раз она даже не придумала острого ответа. Просто залезла в салон, и я вопросительно поднял бровь, дожидаясь, пока она пристегнётся.

— Ты мне что, отец?

— Я твой чертов босс. Пристегнись. Сейчас.

Она сверлила меня взглядом, но всё же потянулась за ремнём, и я захлопнул дверь. Она была самой упрямой женщиной, которую я когда-либо встречал. Спорила о том, можно ли зимой гонять на этом сраном мотороллере.

Я знал, что её брат владеет Рейнольдс — самым популярным рестораном и баром в Коттонвуд-Коув. Весь этот чёртов город только о нём и говорил. Пожалуй, на днях загляну туда и спрошу у него, как он вообще допускает, чтобы его сестра передвигалась на этом ведре с гайками.

Потому что я знал её всего пару недель, но мне это уже не нравилось.

Я открыл багажник, подошёл к её моторизованному куску хлама, снял шлем с руля, а затем поднял сам мотороллер и запихнул его внутрь. Весил он, конечно, больше обычного велосипеда, но всё равно не давал никакой защиты.

Закрыв багажник, я сел в машину, завёл двигатель и выехал со двора.

— Где ты живёшь?

— Зачем тебе? — Она повернулась ко мне, подозрительно прищурившись. — Это просто дурацкая песня. Ты слишком остро реагируешь. Ты что, никогда не устраивал концерты в душе или в собственной спальне?

— Какого хрена ты несёшь? — прошипел я. — Ты вообще умеешь отвечать на вопросы, не задавая миллион встречных?

— Ты правда меня увольняешь из-за того, что я танцевала в твоём пафосном, вычурном, напыщенном гардеробе? Открою тебе глаза, Гений: не у всех есть такие раздутые шкафы. Я просто немного повеселилась. Так и подай в суд на меня. Хотя нет, почему бы тебе просто не уволить меня? Я делала всё, что ты просил, последние две недели. Каждый день приходила раньше. Приносила пончики и печенье. Я вообще-то лучшая в пинг-понг в этом грёбаном офисе. Общалась со всеми, даже с этой надменной Надей Ошибкой. Следила, чтобы твой кофе всегда был свежим — ровно каждые два с половиной часа, потому что моя сестра Бринкли говорит, что потом он становится несвежим. Бегала за твоим дурацким пиджаком на холоде, между прочим, несмотря на то, что ты вечно гонишь на мой транспорт…

Она кричала, а потом её голос сорвался на всхлип.

Я резко свернул на обочину и поставил машину на парковку.

— Надя Ошибка, да? — попытался пошутить я, хотя у меня внутри всё сжалось от того, что у неё по щекам текли слёзы, а губы дрожали.

Видеть её расстроенной было физически больно.

Я не был из тех мужчин, кто так реагирует на женские слёзы. Обычно это был сигнал свалить. Поскорее убраться подальше. Но почему-то сейчас я сдерживал себя, чтобы не притянуть её к себе.

— Это всё, что ты вынесла из моего ответа? — Она провела ладонью по щекам и покачала головой.

— Очень подходяще. — Я наклонился и большим пальцем аккуратно стёр слёзы у неё под глазами, один за другим. — Перестань плакать. Немедленно.

— Ты не можешь приказывать мне перестать плакать! — Она вскинула руки.

— Могу. И уже сделал это. Так что твой аргумент, как обычно, несостоятелен, Динь-Динь.

— Я не скажу тебе свой адрес, пока не узнаю, за что ты меня увольняешь. — Её нижняя губа снова дрогнула.

— Да чтоб тебя... Я тебя не увольняю. Мы едем в город. Тебе нужна сумка, потому что мы остаёмся на ночь.

— Я еду в город? С тобой? — Её глаза расширились в ожидании ответа.

— Именно. Мы встречаемся с агентом Мары Скай. Он тот ещё засранец, но нам нужно заключить сделку, пока он не предложил её другим. Так что будь