"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

Локридж в сопровождении СиСи Кэпвелла медленно шагал по дощатому настилу неподалеку от дома Кэпвеллов. Порядок, царивший на причале, нельзя было назвать образцовым — тут и там попадались пустые бочки из‑под бензина, какие‑то старые сети, крупные мотки веревок.

— Послушай, СиСи, — на секунду отвлекся от своих мрачных мыслей Лайонелл, — у тебя кто‑нибудь присматривает за этим хозяйством?

Ченнинг–старший поморщился:

— Вообще‑то, это должен делать мой дворецкий. Однако в последнее время он явно заваливает службу. Мне давно уже пора устроить ему основательный нагоняй за то, что он игнорирует свои служебные обязанности, да все как‑то руки не доходят. Но, с другой стороны, в этом беспорядке, есть и кое–какие удобства.

Локридж, снова погрузившийся в свои мрачные раздумья, не обратил внимания на это замечание СиСи, которое, однако, немало значило. Лайонелл сейчас думал о тех деньгах, что лежали в чемоданчике, который он держал в руке, и об Августе, которую похитители обещали выпустить только после того, как получат выкуп.

Наконец, вместе с СиСи они остановились перед широкой дощатой оградой, за которой на воде болтались маленький резиновый катер и лодка размерами побольше для рыбной ловли. Лайонелл, погрузившийся в тяжелое состояние ожидания, не обратил внимания на то, что из рыбацкой лодки торчат чьи‑то ноги в ботинках. Однако на это обратил внимание СиСи и, остановившись перед Лайонеллом, закрыл ему обзор.

— Ну что ж, — тяжело вздохнув, сказал Локридж, — ты проводил меня, а теперь можешь идти, благодарю.

К его недоумению, Ченнинг–старший решительно покачал головой:

— Вовсе нет.

Лайонелл испуганно заморгал глазами:

— СиСи, если тебя увидят здесь рядом со мной, еще неизвестно, как все обернется. Ты ведь и сам допускаешь, что это преступники, способные на все. Если они убедятся в том, что я не выполнил их условий и пришел на причал не один, они могут сделать с Августой все, что угодно. Я этого очень боюсь. Прошу тебя, уходи.

СиСи усмехнулся:

— Я еще пока не сошел с ума, чтобы оставить тебя с такими деньгами одного на этой пристани. Деньги, между прочим, мои.

Локридж стал растерянно оглядываться по сторонам, ожидая ежесекундного появления бандитов:

— Но у нас нет другого выхода, — сдавленным голосом проговорил он. — СиСи, ты должен меня понять — мы должны принять те условия, которые выдвинули преступники. Если похитители появятся на этом причале и увидят тебя рядом со мной, то…

Он на мгновение умолк, а затем с болью посмотрел на СиСи:

— Ты хочешь гибели Августы?

Ченнинг–старший желчно произнес:

— Ну хорошо, а я могу доверять тебе?

Локридж растерянно развел руками:

— Ты просто должен доверять мне. А как же иначе? Ведь я нахожусь здесь не по своей воле.

СиСи неопределенно почмокал губами и уже было собрался уходить, но затем снова решительно повернулся к Лайонеллу:

— Мне нужно сказать тебе кое‑что, — загадочно произнес он.

Локридж с удивлением посмотрел на него:

— Что еще?

СиСи немного помолчал, словно то, что он собирался сказать, давалось ему с большим трудом:

— Я… Я восхищаюсь твоей смелостью, твоим самообладанием, — медленно растягивая слова, произнес он. — Вы с Августой чудесная пара.

Локридж хмуро опустил голову:

— Спасибо.

Ченнинг–старший сделал какой‑то неопределенный жест рукой:

— В общем, я хотел сказать, что мы с Софией приглашаем вас на свою свадьбу, — наконец сказал он. — Мы будем рады видеть вас.

Локридж с благодарностью посмотрел на Ченнинга–старшего:

— Мы непременно придем.

Он замолчал, а потом нерешительно добавил:

— Если, конечно, останемся живы. А теперь тебе, СиСи, пора идти. Время близится к полудню. Я должен остаться один.

Ченнинг–старший многозначительным взглядом смерил чемоданчик в руках Локриджа и предостерегающе взмахнул рукой:

— Береги мои деньги, Лайонелл.

С этими словами он медленно удалился с причала.

Оставшись в одиночестве, Локридж тяжело опустился на маленькую скамейку и, закрыв лицо руками, стал ждать.

Выходя из ресторана «Ориент Экспресс», Мейсон встретился с Ником Хартли.

— Здравствуй, Ник, — с едва заметной улыбкой, которая присутствовала на его лице в последнее время, сказал Мейсон.

— Здравствуй, Мейсон. Мы вчера так и не успели поговорить.

— Ты хотел бы поговорить со мной? Что ж, я с удовольствием выслушаю.

Ник улыбнулся.

— Скорее, это мне хотелось бы тебя выслушать.

— А что ты хотел бы узнать от меня?

— Меня удивляет так быстро происшедшая с тобой перемена.

— Ну что ж, я могу рассказать тебе, — ответил Мейсон. — У тебя есть несколько минут свободного времени?

Ник посмотрел на часы.

— В общем, я сейчас занят одним очень важным делом, четверть часа у меня есть. Мы могли бы прогуляться по улицам.

— Ну что ж, идем. Мне как раз нужно зайти на радиостанцию.

Они медленно зашагали под ветвями пальмовых деревьев.

— В том, что со мной произошла такая быстрая перемена, нет ничего удивительного, — сказал Мейсон. — Кстати, я тоже был этим удивлен, но здесь нечего объяснять, все так просто, Ник, что ты и не поверишь мне. Я много пил.

Ник не удержался от улыбки:

— В это нетрудно поверить.

Мейсон как‑то странно посмотрел на него и попросил:

— Пожалуйста, дай мне закончить.

Нику пришлось набраться серьезности.

— Конечно, Мейсон, прости.

— Так вот: я проснулся в машине и услышал чье‑то пение. Я думал, что оказался на небесах. Я приподнялся и выглянул из окна автомобиля. Передо мной находился огромный шатер посередине поляны. Я вышел из машины и направился к нему. Вокруг было темно, только от шатра распространялся слепящий, яркий свет. Я подошел к нему, и она протянула мне руку. Я прикоснулся к ней — мне показалось, что я задел солнце. Мое тело напряглось, вихрь чувств подхватил меня. Любовь, благодарность проснулись в моей душе. Я ощутил всю полноту жизни. Я кричал от счастья. Я вел себя как ребенок. А затем, преклонил колени и зарыдал. Я плакал, как ребенок. Казалось, это длилось целые часы. Я чувствовал, как из меня выходит все дурное, все, что годами копилось во мне; весь мрак и вся тьма покидали меня.

— Потрясающе, — искренне произнес Ник. — Честно говоря, мне даже поверить трудно, что такие быстрые перемены возможны.

Мейсон кротко улыбнулся.

— Но отчего же? Почему ты не допускаешь, что такое возможно верой и Богом?

Ник пожал плечами:

— Не знаю, наверно с детства я привык к тому, что все перемены