Сон в Нефритовом павильоне - Автор Неизвестен

– Стой, Елюй! Это я, начальник другого отряда минского войска, по имени Ма Да!

Хан обмер от страха. Однако на помощь ему подоспел Тобар с несколькими сотнями воинов, и хану удалось уйти от погони. Оказавшись в безопасности, хан вызвал к себе даоса Голубое Облако и рассказал, как было дело.

– Ничего удивительного, – улыбнулся даос, – это Гром-пушка… Непонятно только, откуда минский полководец дознался о ней. В этой западне все ваше войско могло погибнуть. Но пушку можно обезвредить или направить против минов.

Хан никак не успокоится.

– Мы проиграли сражение, потому что вы не пришли к нам на помощь. Этот Яньский князь оказался хитрее, чем я ожидал. Если и теперь вы не научите, как против него бороться, мне останется бросить все и бежать на север от смерти!

– Завтра мы с вами осмотрим расположение минов, и я скажу, что делать, – уверил даос. – Не волнуйтесь! Мы разобьем их!

На другой день хан при поддержке даоса повел своих воинов на штурм Ласточкина гнезда.

А Хун, довольная работой Гром-пушки, вернулась в крепость и стала ждать, что же теперь предпримут варвары. С рассветом, когда вся вода вытекла из верхней чаши весов в нижнюю, утомленная Хун задремала, опершись о столик. И явился ей во сне старец в камышовой шапке и с веером из белых перьев в руке, подошел и отвесил поклон до земли. Хун вгляделась и узнала даоса Белое Облако! Она почтительно склонилась перед учителем:

– Опять не разгадала я часа вашего прихода!

Даос взял ее за руку, а в глазах его стоят слезы, и говорит:

– Вспомни, чему я учил тебя три года назад в горах!

Сказал – и исчез, будто его и не бывало. Хун с тоской окликнула его и проснулась. Небо с востока уже заалело. На душе у Хун было так тяжело, что она рассказала Яну о появлении даоса во сне и добавила грустно:

– Учитель и раньше приходил в мои сны, но всегда с радостным лицом, а сегодня он был печален и чуть не плакал – это не к добру! Затворите все ворота крепости и не вступайте пока в сражение с ханом!

Ян улыбнулся и обещал исполнить ее просьбу. А дозорные докладывают:

– Хан изготовился к приступу, у него снова огромное войско!

Верховный полководец приказал укрепить стены, накрепко запереть все ворота и не предпринимать никаких действий против врага.

Прошло время. Храбрые Дун Чу и Ма Да докладывают:

– Хан подступал к крепости неоднократно, но, видя, что мы не отвечаем, послал вперед отряд под началом Лу Цзюня.

– Я убью предателя, – не сдержался Ян, – а потом расправлюсь и с варварами!

Он поднялся на крепостную стену и оглядел подступы к Ласточкину гнезду. Лу Цзюнь как раз подъехал к подножию холма, остановил коня и крикнул:

– Слушай, что я скажу, Яньский князь! В древних книгах писано: «Подстрелив птицу – не бросай лук, затравив зайца – не поедай собак!» Издавна империя Мин славится своей недалекостью: не ценит настоящих талантов, отдает первенство молодецкому наскоку, воюет без конца то с южными, то с северными соседями, не задумываясь над судьбой У Цзы-сюя, которого сразил Гравированный меч! А жаль! Можешь считать меня глупцом, но я последовал примеру ханьского Ли Сяо-цина, чтобы добиться богатства и славы у других. Когда в скором будущем ты окажешься в шкуре циньского Ли Сы, то поймешь, что я поступил правильно! Я предупреждаю тебя, а я – твой старый друг!

Кровь бросилась в голову Яну, и он закричал в ответ:

– Слушай меня, предатель Лу Цзюнь! Хоть и подлая у тебя душа, но до сей поры Небо еще не покарало изменника, – наверно, ждет, когда ты осознаешь свои преступления! Твой предок Лу Цзи предал отечество при династии Тан, а его потомки как раз в тебя вложили всю его гнусность, и ты предал своего государя и отдал врагу на поругание свою родину! Наш преисполненный добродетелей Яо и Шуня император приблизил тебя к трону, пожаловал тебя высокими чинами и званиями, ты был обязан, хотя бы за это, верно служить ему и оберегать от бедствий. Но вместо того ты чинил государству один вред, покинул государя в беде, стал на колени перед его врагами, совершил предательство, – это первый твой грех, которому нет прощения! Создавая человека, Небо определило для него Пять отношений, дабы он отличался от зверей, и главные – это отношения подданного к государю и сына к отцу. Ты же презрел мудрость Неба и посмеялся над нею: бросил государя на берегу моря за тысячи ли от столицы, переметнулся к врагам его и даже поднял на него руку, – это второй грех, которому не будет прощения! Могилы твоих предков здесь, на земле Мин, но ты ушел от них в страну варваров, и теперь они зарастут травой и скроются под ветвями ивы. Старики и дети будут указывать в заросли пальцами и говорить: «Здесь могилы предков предателя Лу Цзюня!» – и они срубят ивы и пустят на могилы скот, чтобы не осталось ни следа, ни памяти о предателе. А в День холодной пищи духи твоих предков будут бродить неприкаянными, и рыдать, и просить у потомков накормить их! А потомки будут без стыда наслаждаться богатством и знатностью в стане врага, – это твой третий страшный грех! Ты возмечтал о славе и чести, чинах и сокровищах, прикидывался благородным государственным мужем, а сам завидовал чужим талантам, рвался к власти, попирал закон и зажимал недовольным рты. Если уж на твоей бывшей родине на тебя показывали пальцем как на недруга отечества, то неужели ты думаешь, что предателя уважат сюнну?! Измена и выступление против закона – четвертый твой грех, и нет ему прощения! Издавна преступники, признавшись в своих гнусностях, каялись и просили простить их, а тех, кто упорствовал в грехе, просто казнили. Ты читал когда-то мудрые книги, слушал речи умных людей, сам надевал к случаю шляпу и халат ученого мужа, потому не можешь не понимать, кто верный слуга государю, а кто корыстолюбец. Ты не можешь не знать, что на пользу стране, что ей во вред, – значит, ты сознательно нанес родине страшный ущерб, – вот твой пятый великий грех!

Обласканный государем, к которому втерся в доверие, ты приблизил ко двору Дун Хуна, чтобы музыкой давно минувших дней отвлечь Сына Неба от государственных забот. Наконец, уговорил его уехать за тысячи ли на моления, когда в стране