История Масуда. 1030-1041 - Абу-л-Фазл Бейхаки

исполнил требования присяги на верность и достойно отпустил меня обратно, — повелитель верующих, как подобает его высокой доблести, воссел на престол я на той же неделе открыл общий прием. С каждым, кто подходил к его престолу, он беседовал, хвалил султана и находил нужным сказать [о нем] столь много хорошего, что даже изволил промолвить: «Величайшая опора наша и ныне наикрепчайшая — Поборник веры в Аллаха, Хранитель стран божиих, Отмститель врагам Аллаха, Абу Са'ид Мас'уд». И на том же собрании он повелел написать на имя султана жалованную грамоту на владения унаследованные, благоприобретенные и на те, что он захватит вновь. Он прочитал ее во всеуслышание, принесли чернила и он украсил ее высочайшей подписью и печатью. «В час добрый!» — произнесли высочайшие уста. Потом он велел запечатать [жалованную грамоту] и ее препоручили любезному слуге вместе с посланием. [Повелитель верующих] потребовал стяг, [его] принесли и он своей рукой свернул его. Принесли ожерелье, пояс, перчатки и венец; каждую вещь по отдельности он вручил [слуге] и помолился, чтобы господь бог, /371/ велик он и всемогущ, благословил [их]. Принесли и шитые одежды. Он упомянул о разных великолепных предметах, а также о царских верховых животных, коих вслед за сим привели, и между прочим [сказал], чтобы принесли чалму и меч. Высочайшие уста произнесли слова: «Сия чалма свернута нашей рукой, [ее] надобно вручить все так же связанной Поборнику веры в Аллаха, пусть он возложит [ее] на голову после венца». Он обнажил меч и промолвил: «Надобно повергнуть зиндиков и карматов и соблюсти в этом обычай отца [султана] — Десницы державы и веры — и силой меча захватить другие владения, кои находятся в руках супостатов». Все это передали мне на том же собрании, а сегодня доставили сюда, дабы султан по [своему] усмотрению распорядился [ими], как сочтет необходимым».

Эмир, да будет им доволен Аллах, сделал знак Бу Насру Мишкяну, мол, надо принять жалованную грамоту и послание. Бу Наср вышел из ряда и сказал послу по-арабски, чтобы он встал и жалованную грамоту, завернутую в черный шелк, поднес эмиру и положил на престол. Бу Наср принял [ее], отошел в сторону[814] и остановился. Посол, стоя, сказал султану: «Ежели [государь] соблаговолит, пусть сойдет с престола, дабы в добрый час надеть на себя халат повелителя верующих». «Постелите мусаллу!» — велел [государь]. Оружничий, державший при себе мусаллу, постелил. Эмир обратился лицом к кибле; затрубили в золотые рога, которые держали на середине сада. Звуки их смешались со звуками других рогов и поднялся рев, а у дворца забили в литавры и заиграли на рогах и слоновых зерцалах[815]. Подбежал Бильга-тегин и другие хаджибы и, взяв эмира под руки, [помогли] сойти с престола. [Эмир] сел на мусаллу. Посол потребовал сундуки с дарами, [их] принесли. Вынули семь фереджи[816], одно из них было черного шелка, а прочие разные из багдадских тканей. Эмир приложился к ним устами, исполнил два рак'ата молитвы и взошел на престол. Поднесли венец, осыпанный самоцветными камнями, ожерелье и перчатки, [тоже] украшенные [самоцветами], поцеловали их и положили на престол по правую руку от эмира. Свернутую чалму поднес слуга. Эмир приложил ее к губам и, сняв шапку, возложил ее на голову, правой рукой подержал стяг, подвесил меч на перевязи, [затем] поцеловал и отложил в сторону.

/372/ Бу Наср прочитал послание и перевел его на персидский язык, прочитал и жалованную грамоту. Начали осыпать деньгами, так что середина суффы стала золотой от рассыпанных монет, а середина сада — серебряной от кошельков. Посла повезли обратно, кидая [в народ] ценные вещи, так что не было [им] предела. В час предзакатной молитвы посол прибыл домой в великом благолепии. Несколько дней подряд непрестанно продолжалось ликование и музыка. Веселились и ликовали ночью и днем. Ни в какие времена никто подобного не запомнил.

В это время пришло известие, что сын Ягмара туркмена и сыновья других туркменских предводителей, коих Ташферраш, сипахсалар Ирака, приказал убить, прибыли с Балхан-куха со множеством других туркмен в то время, как Ташферраш двигался в Рей, и намереваются напасть на окраины владения, чтобы отомстить мусульманам за отцов. Эмир, да будет им доволен Аллах, приказал сипахсалару Али Дая отправиться в Туе, а старшему хаджибу Бильга-тегину — в Серахс. Отправили разведывательный отряд разведать положение туркмен. Старший хаджиб Бильга-тегин со своими гулямами и хейлем выступил из Нишабура, а сипахсалар Али [Дая двинулся] на другой день, в среду. Пошли письма к Бакалиджару с гонцами на верблюдах-скороходах, чтобы он был бдителен и осторожен и послал сильное войско в Дихистан, дабы оно стало в рабате[817] и охраняло дороги. Пошли также письма в Нису и Баверд, чтобы шихне и население тех областей слушались сипахсалара Али [Дая] и хаджиба Бильга-тегин а.

Спешный хейльташ, ездивший в Хорезм к ходже Ахмеду, сыну Абдассамада, привез обратно ответ и сообщил: «Он меня держал два дня и подарил дорогого коня, двадцать штук одежды и двадцать тысяч диремов, сказав, что двинется вслед за мной через три дня». Ответное письмо было такого содержания: «Высочайшее повеление прибыло, [написанное] рукой ходжи Бу Насра Мишкана и украшенное царской печатью; к нему была приложена записка, [начертанная] высочайшей рукой. [Я], слуга, приложил их к голове и очам[818]. Бу Наср тоже написал записку по высочайшему повелению и довел до моего ведома несколько слов, от коих слуга [государя] был весьма испуган по той причине, что услышал он нечто такое, чего он не стоит, чего он никогда и в мыслях не допускал и чего не заслуживает. Хейльташэ он, [слуга], отпустил обратно, а должность, которую исправляет, передаст Бу Насру Баргаши, ибо он человек способный и добропорядочный. Харун весьма /373/ умен и воздержан. Ежели будет угодно Аллаху всевышнему, он в отсутствии слуги [государя] таким и останется. Абдалджаббара слуга [государев] привезет с собой в силу высочайшего повеления, дабы он вернулся обратно, получив указания и счастье сослужить службу высочайшему двору. Слуга [государя] отбудет отсюда вслед за хейльташем через три дня, дабы поскорей прибыть к высочайшему двору». Он написал ответ и моему наставнику с обычным обращением: «Превосходительному шейху, сейиду Абу Насру, сыну Мишкана — Ахмед, сын Абдассамада, его малый и ничтожный [слуга]». Он высказал ему много слов с подобострастием, так что Бу Наср удивился и сказал: «Совершенный человек сей вельможа. Я был с ним знаком, однако не знал, что он таков». Письма [мой наставник] отнес к эмиру.

Когда пришло