"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

что Брик согласился снова вернуться в казино в качестве управляющего, СиСи в конце концов коснулся в разговоре с ним и той темы, которая интересовала его не меньше, чем казино.

— Послушай, а ты не мог бы мне ничего сказать относительно той тайны, которая окружает исчезновение Августы? — осторожно спросил он. — Ты ничего не знаешь об этом?

Брик отрицательно покачал головой.

— Нет, я не знаю ничего об этом. СиСи задумчиво покачал головой.

— Тебе не кажется странным, что женщина после похищения уезжает куда‑то в полном одиночестве? Лайонелл остался здесь, Джулия тоже в городе, а вот Августы, как ни странно, нет. Ее сестра сказала, что она уехала куда‑то в Канаду, в Банф, но больше никаких сведений от них мне добиться не удалось. Ни Лайонелл, ни Джулия ничего толком не говорят. Так ты ничего об этом не слышал?

Похоже, что Брик действительно не был в курсе событий, поскольку на его лице проступила искренняя растерянность.

— Нет, мне ничего не известно, — снова повторил он.

— Ну ладно, — с наигранным спокойствием сказал Ченнинг–старший, — оставим это. Итак, как мы и договорились, увидимся в полдень.

— Да, — кивнул Брик и направился к выходу.

— Кстати, — окликнул его СиСи, — я хотел тебе еще кое‑что сказать.

Брик снова обернулся.

— С возвращением! — радостно воскликнул СиСи и протянул ему для рукопожатия свою ладонь.

— Спасибо, — спокойно ответил тот, пожимая руку Кэпвеллу–старшему.

— Спасибо, и еще раз извините, — сказал Мейсон в трубку, — да, да, до свидания.

С этими словами он положил трубку на рычаг телефонного аппарата и обратился к Лили:

— Ну что ж, может быть, мы и нажили себе нескольких врагов, но это нас не должно волновать. Занимайся своим делом.

Несмотря на начинавшую окутывать Санта–Барбару плотной пеленой полуденную жару, в домике для гостей на территории поместья Кэпвеллов было свежо и прохладно. Кондиционеры, заполнявшие весь объем дома прохладным воздухом, работали на полную мощность. Их равномерное гудение вносило некоторое разнообразие в царившую здесь тишину и покой.

Лили стояла у столика, колдуя над двумя высокими бокалами на тонких ножках.

— Ну что ж, — радостно сказала она, поворачиваясь к Мейсону, — это приятные известия, и за них надо выпить.

С этими словами она взяла бокалы и, подойдя к Мейсону, протянула ему один из них. Он с недоумением повертел в руке бокал с густой ярко–желтой жидкостью, опасливо понюхав ее,

— Зачем, Лили? — с недоумением протянул он.

— Давай, давай, — ободряюще сказала она, — здесь всего лишь апельсиновый сок, ничего крепкого.

— А, — убедившись в правильности ее слов, протянул Мейсон. — Судя по запаху, свежевыжатый. Довольно крепкий.

Он протянул свой бокал Лили, и легкий хрустальный звон разнесся под сводами дома. Радостно улыбнувшись, она сказала:

— Более крепкие напитки для тебя уже в прошлом.

— Да, — со вздохом согласился Мейсон. — Не знаю, чтобы со мной было, если бы ты не нашла меня той ночью. Наверняка я превратился бы в какую‑нибудь развалину или, еще того хуже, закончил свою жизнь в пьяном беспамятстве.

Она с наслаждением отпила из своего бокала и, мягко улыбнувшись, произнесла:

— В этом твоя заслуга, Мейсон, ты сам захотел избавиться от своего порока и поэтому пришел ко мне.

Очевидно, Мейсон считал свой отказ от пристрастия к спиртному столь большой заслугой Лили, что, не задумываясь, произнес:

— Я доверяю тебе только так, как доверял бы только Мэри.

Лили проникновенно взглянула ему в глаза.

— Ну вот и хорошо, — тихо сказала она, — ты должен снова обрести веру и способность любить. Мы не можем допустить, чтобы ты вернулся на прежний путь. Еще до встречи с Мэри ты ведь был в компании Джины Кэпвелл?

Мейсон смущенно опустил голову.

— Да, это была ошибка, — глухо сказал он, — но теперь уже все позади. Сейчас я даже не хочу вспоминать об этом.

Однако эта тема, очевидно, так сильно волновала Лили, что она отнюдь не удовлетворилась этим скупым объяснением.

— Послушай, а что ты нашел в этой женщине? — с интересом спросила она. — Ты ведь не станешь отрицать, что она развращенная, распушенная особа, равной которой в этом городе нет?

Мейсон тяжело вздохнул:

— Очевидно, это был соблазн для моих дурных наклонностей.

— А ее наружность? — продолжала допытываться Лили, — ведь это тоже тема для отдельного разговора?

Мейсон не удержался от улыбки.

— В тебе говорит тщеславие? — спросил он. Лили натянуто рассмеялась:

— Конечно, нет, — не слишком убедительно сказала она, — многие ведь удивляются нашему сходству, ты должен был это предвидеть.

Мейсон торжественно поднял бокал.

— Я считаю, что твоя прекрасная внешность — отражение твоей светлой, чистой души, – провозгласил он.

Лили лукаво взглянула на него.

— Ты говоришь мне комплименты. Но ведь многие еще в этом городе настроены по отношению ко мне враждебно только из‑за того, что между мной и Джиной Кэпвелл существует несомненное внешнее сходство.

Мейсон философски заметил:

— Люди должны сами разобраться в том, что истинно, а что ложь, поэтому мы и вступили на этот путь, чтобы помочь им разобраться с вечными вопросами.

Лили снова вернулась к по–настоящему интересовавшей се теме:

— Скажи мне, а почему твой отец поддался влиянию Джины, такой женщины? Ведь его нельзя было назвать совсем зеленым юнцом в те времена, когда он решил жениться на ней? Честно говоря, я много над этим думала и до сих пор не могу понять, что же с ним произошло на самом деле?

У Мейсона от изумления брови поползли наверх.

— А откуда ты обо всем этом знаешь? — изумленно спросил он.

Она постаралась скрыть смятение в своих глазах, отвернувшись от Мейсона.

— Ты сам рассказал мне обо всем этом в пьяном бреду в ту самую ночь, — нарочито равнодушным голосом сказала она.

Мейсон с сомнением пожал плечами.

— Да? Что‑то я об этом не помню.

Лили деликатно обошла молчанием этот вопрос. Вместо этого, она снова вернулась к Джине:

— Да, она достойный предмет для нашего внимания. Как ты сказал когда‑то? Она настоящее скопище пороков, сосуд греха.

Но Мейсон в душе уже насторожился.

— Знаешь, Лили, — медленно растягивая слова, произнес он, — я не могу отделаться от ощущения, что ты мне чего‑то не договариваешь.

Она