История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

него восстание, убил этого своего брата, затем ещё одного Хызрбека и сам стал ханом[639]. При Джанибек-хане улус Джучи столкнулся с целым рядом сложных ситуаций. Самым тяжёлым было временное прекращение торговли по Великому Шёлковому пути. В 1343 году в порту Таны венецианцем был убит наместник хана. Джанибек приказал изгнать итальянцев из Таны на 5 лет[640]. В следующем 1344 году произошёл конфликт Джанибека ещё и с генуэзцами, в результате чего джучидские войска осадили Кафу. В связи с этим старые враги венецианцы и генуэзцы заключили 13 июля 1345 года союз против хана, к тому же папа римский Климент объявил крестовый поход против татар[641]. Конфликт привёл к приостановке торговли восточными товарами через Чёрное море. «Между тем венецианцы и генуэзцы из-за прекращения торговли терпели большой материальный ущерб. В Греции и Италии в эти годы ощущался недостаток зерна, пряностей, шёлка и рабов, доставлявшихся через порты Чёрного моря»[642]. Кроме того, из осаждённой Кафы генуэзцы привезли в Европу чуму, которая привела к страшным опустошениям.

Сегодня трудно утверждать, какие мотивы были у Джанибека, чтобы начать данный конфликт, но он явно был наступающей стороной. Возможно, что его не устраивал принцип экстерриториальности итальянских городов на побережье Чёрного моря. Можно также предположить, что Джанибек стремился пересмотреть размер торговых пошлин. Но в любом случае ситуация не имела военного решения, у Джанибека не было флота, итальянцы не могли противостоять джучидским войскам на суше. В то же время прекращение торговли не могло продолжаться долго, слишком велики были потери обеих конфликтующих сторон. В результате в 1347 году в Сарае был подписан мир. Уже в 1350-м началась очередная война Генуи с Венецией, после победы в которой в 1355 году венецианцы потеряли право посещать Тану в течение пяти лет. Таким образом, к началу острейшего политического кризиса в улусе Джучи Генуя была абсолютным гегемоном в восточной торговле и доминирующей силой в бассейне Чёрного моря.

В то же время Джанибеку пришлось столкнуться и с кризисом в отношениях с левым крылом улуса Джучи. Здесь Мубарек-ходжа, сын Эрзена, выступил против центрального правительства улуса Джучи. После 1345 года он начал чеканить собственные монеты. Выпуск монет со своим именем являлся очевидной претензией на политическую самостоятельность. Вполне возможно, что выступление Мубарека было связано с некоторым ослаблением позиции центральной власти джучидского государства. Например, в связи с прекращением торговли по Великому Шёлковому пути и занятостью Сарая событиями на Западе. После подписания мира с Генуей и Венецией на повестку дня сразу встал вопрос о восстановлении контроля Сарая над левым крылом улуса Джучи. При этом характерно, что власть здесь осталась в руках потомков Орды. По указу Джанибека ханом левого крыла вместо Мубарека стал Чимтай, ещё один сын хана Эрзена[643]. Для монгольской традиции управления это было важное решение. Таким образом, Джанибек смог восстановить целостность государства.

Кроме того, Джанибек в целом продолжил политику своего отца, в частности в деле распространения ислама в государстве. «Весь улус Узбека он обратил в ислам, разрушил все капища идолов, воздвиг и устроил много мечетей и медресе»[644]. Он был весьма популярен среди исламских духовных авторитетов. В 1356 году во многом благодаря их поддержке войска Джанибека захватывают иранский Азербайджан. Здесь после развала государства Хулагуидов правила династия Чобанидов, выходцев из монгольского племени сулдуз. Однако в следующем 1357 году Джанибек умирает. По некоторым данным, например, по сообщению «Анонима Искандера», заболевший Джанибек был убит своим сыном и преемником Бердибеком[645]. Борьба за контроль над центральной властью в улусе Джучи приобретала всё более ожесточённый характер.

Естественно, что Бердибек серьёзно опасался за своё положение. На фоне постоянно происходивших попыток насильственного захвата власти в улусе Джучи продолжал действовать главный юридический принцип монгольской традиции управления о праве каждого чингизида на власть в государстве. В то же время каждая успешно совершённая попытка захвата власти естественным образом снижала её сакральность и повышала её привлекательность для многочисленных претендентов. Причём, что характерно, при рассказах о тех или иных переворотах в улусе Джучи наряду с тем или иным претендентом начинают фигурировать конкретные представители военно-политической элиты. При убийстве сына Тохты Ильбасмыша Узбеком фигурировал некий Кутлуг-Тимур, получивший, очевидно, в знак благодарности в личное управление Хорезм. При убийстве Джанибека, в свою очередь, сыграл большую роль другой высокопоставленный представитель элиты Тоглу-бай. «Тотчас после этого (убийства Джанибека. — Прим. авт.) Тоглу-бай привёл Бердибека, посадил на тот ковёр, на котором он убил его отца и убил каждого, кто не подчинился. Бердибек вызвал его и сказал: «Как ты уничтожил Муксана караджу, так я уничтожу некоторых их уруга». Тоглу-бай одобрил эти его слова. Он, Бердибек, вызвал к себе всех царевичей и за один раз всех их уничтожил»[646]. Представители элиты начинают играть все более самостоятельную роль в политической жизни улуса. Одновременно происходит снижение значения чингизидов, повышается уровень их зависимости от тех политических сил, которым они становятся обязанными властью.

Любопытно, что в сообщениях об улусе Джучи в этот период практически отсутствуют упоминания о названиях отдельных племён. В политических процессах участвуют сами чингизиды и представители местной элиты. Напротив, в улусах Хулагу и Чагатая племенные названия стали фигурировать значительно раньше. Во время реформ Газан-хана в начале XIV века в Иране или в практически аналогичный период перемещения ставки Чагатаидов из долины реки Или в Мавераннахр племена фигурируют уже как вполне самостоятельные субъекты политического процесса.

Напомним, что во время вторжения Джанибека в Азербайджан в 1356 году ему противостоит династия Чобанидов, опирающаяся на племя сулдуз. Чагатаид Кебек ещё раньше, в двадцатых годах XIV века, при переносе своей ставки уже имеет дело с проживающими в Мавераннахре излишне, с его точки зрения, самостоятельными племенами барлас, каучин, арлат и джалаир. В улусе Джучи в этот период времени мы не видим ничего подобного. Здесь продолжала существовать общая традиция организации монгольской армии, разделённой на «тысячи». Они были сформированы из тюркских кочевников, находившихся под командованием представителей монгольских племён. Впоследствии во время кризиса монгольской традиции из этих «тысяч» появились принципиально новые племена. Однако это произошло с явным запозданием по отношению к улусам Хулагу и Чагатая. Вопрос, с чем это могло быть связано, чрезвычайно интересен для нашего исследования.

Скорее всего, дело в том, что в отличие от улусов Хулагу и Чагатая, занимавших соответственно территории Ирана с Закавказьем и Средней Азии с Восточным Туркестаном, кочевые «тысячи» улуса Джучи в основном располагались в открытой степи. В то же время аналогичные