Стёжки - Эльжбета Чегарова

– Познакомься, это моя сестра, – сказал он ей. Он всем так говорил. Мне было легче думать, что он хотя бы обманывает не меня.

Как обычно, я закрылась в кухне, поставила чайник. Через некоторое время Миша проводил школьницу и открыл дверь. Облокотившись на косяк, долго и пристально смотрел на меня, испепеляя молчанием.

– Старуха! – наконец процедил он сквозь зубы, не дождавшись реакции.

Я не видела никакого выхода.

Осенью началась учеба. Квартира, где меняли паркет, оказалась съемной – пришлось съезжать. Я переехала в Мурино, в маленькую комнатку к бабушке. Миша, наверное, снял другое жилье, иногда приезжал ненадолго, иногда пропадал на несколько недель. Я вернулась в семью, но при этом была абсолютно одинока. Замкнулась в себе, не ждала сочувствия или помощи извне, искала способ вернуть внутренние силы.

Неожиданно меня осенило – я могу родить ребенка! Своего, родного, единственного. Ради него жить. Мой близкий друг, любимый маленький сын. Это казалось так просто и чудесно, как навестить свой домик снежной зимой – откопать дверь, затопить печку и пить горячий чай с пряниками.

На Новый год Миша приехал. Куранты, оливье, снежки с соседями.

– В этом году у нас будет ребенок.

Миша отвернулся, не сказав ни слова.

Три дня он делал вид, что меня нет. Проходил мимо не глядя, вопросов не слышал. Я с удивлением заметила, что меня это уже не ломает, не трогает.

– Если с этим ребенком будет кому сидеть, – начал монолог Миша утром четвертого января, – если этому ребенку будет где жить, если этому ребенку будет на что жить… рожай!

Даже если бы он вообще не сказал ни слова, это ровным счетом ничего бы не изменило.

27

Мама кричала. Страшные слова, которые нельзя произносить. Обещала стерилизовать и проклинала «отродье». Сева гладил ее по плечу: «Верочка, Верочка» – и выходил курить на крыльцо.

Миша, обдумав новость, предпринял еще один шаг к решению квартирного вопроса. Он не мог простить первый обман – на вопрос «Где живешь?» я наивно ответила: «Дома». Сказала бы: «В общежитии», прошел бы мимо. Жилплощадь вроде и есть, но по факту нет. Возможно, будущий малыш и пригодится.

Он купил букет цветов и явился в нашу трешку на Омской. Отец открыл дверь, на лестнице стоял Миша с широкой улыбкой и распахнутыми объятиями:

– Здравствуй, папа!

Папаша, правда, восторга не разделил и спустил его с лестницы. Миша вылетел из подъезда, отряхнулся, приосанился, поднял подбородок и, скосив на меня взгляд, цокнул языком: прощай!

Он приехал из маленького города Демидова, что в Смоленской области. Приезжие должны были иметь прописку, ему удалось за деньги оформить временную у дальних родственников в пригороде Ленинграда, но это доставляло неудобство. Решить квартирный вопрос было идеей фикс, можно и жениться. Беда – девки попадались сплошь лимитчицы. Нашел одну, которая живет «дома», и такой облом.

Миша испарился, но хорошее дело он все же сделал – отец, увидев замаячившие на горизонте пеленки, надумал меняться. Если до этого он препятствовал любой попытке раздела жилья, считая, что ему и так хорошо одному в трехкомнатной квартире, то тут он сам нашел варианты и очень быстро оформил размен.

Ему досталась однокомнатная квартира на Петроградской, мы с сестрой и мамой получили две комнаты в коммуналке на окраине города, общей площадью 23 квадратных метра.

Невероятным образом моя жизнь изменилась, появился свой дом, куда вернулась я настоящая. Несмотря на давление и отсутствие поддержки родных (кроме сестры, которая держала нейтралитет, против рождения ребенка были все), я чувствовала силы, предвкушала счастье и лелеяла новую любовь.

Мартовское солнце обжигало сугробы. Веселые, со связкой рулонов обоев, мы с сестрой перепрыгивали через ручейки, струящиеся по черной влажной земле, когда нас остановил чужой окрик:

– Эля!

28

Ника досадовала: ну как, как в таком большом городе не разминуться?! От Миши, конечно, не ускользнула наша покупка: «Обои! Вы разменялись? Ты хорошо выглядишь». Не успели прийти домой, в дверях записка: «Увидев тебя с нашим будущим малышом, я понял: мы должны быть вместе». Я колебалась, но недолго – мама возобновила натиск, только-только утихнувший с окончанием возможного срока аборта. Теперь, раз ребенку все равно быть, по крайней мере не у матери-одиночки, а у замужней! Позор – рожать безотцовщину! Алименты, да хотя бы строчка в документах не пустая! Миша был предупредителен. Даже вызвался помочь в разводе с Колей. Я никак не могла зазвать бывшего в ЗАГС – посылала ему телеграммы, писала дату и время встречи и без толку торчала в назначенном месте. Миша решил, что эффективнее будет съездить в Саблино. Осмотрел дверь, на звонок за которой никто не отозвался, быстро нашел в разорванном дерматине спрятанный ключ, открыл квартиру и подтолкнул меня – иди, найди что-нибудь ценное, забирай и пиши записку. – Что написала? – спросил он, когда я вышла из подъезда. Он ждал меня на детской площадке во дворе. В серванте стоял хрусталь, доставаемый по праздникам. В небольшом салатнике грудой лежали украшения свекрови – золотые серьги и перстни. В советское время серванты, салатники и ювелирные изделия были у всех одинаковые. Я сердилась на мужа, написала гневный ультиматум: «Отдам кольцо матери, когда наконец придешь в ЗАГС!» – и положила на стол.

– Какая ж ты идиотка! Пиши под диктовку: «Милый Коля, люблю, скучаю, взяла, как обещала, мамино кольцо в чистку, увидимся в среду», – сказал Миша.

И хотя я, размазывая слезы, не хотела ничего такого писать, уловка неожиданно сработала, Коля на встречу явился.

– Я не подозревал, что ты такая хитрая дрянь! Поначалу я даже обрадовался, ну как же – приехала домой, «милый Коля», а потом до меня дошло, что ты нас обокрала! – бывший муж был в ярости. У них с матерью заявление в милиции не приняли, сказали, разбирайтесь сами, мы в семейные дела не вмешиваемся.

Мне уже было все равно – что воля, что неволя. Я испытывала тяжелый токсикоз, родители взяли дело стремительного развода и скоропалительного же нового брака в свои руки (Сева даже раздобыл для жениха справку, что он моряк дальнего плавания, чтобы не ждать положенные три месяца, а расписаться как можно скорее).

Сервант – застекленный шкаф для посуды, близкий родственник буфета. В советское время почти в каждом доме имелся сервант – в нем хранили праздничные сервизы и милые сердцу безделушки – сувениры и статуэтки. Главное отличие серванта – шкаф имеет одно отделение, у него нет тумб и ящиков. Сервант может быть книжным, аптечным, но чаще всего, конечно, столовым.

Белое платье взяла