Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2019 - Коллектив авторов

на окраине до воскресенья,

Разве что красными кленами потчуя зренье.

Впрочем, а кто доказал, что музеи да замки

Лучше прогулки с собакой и вырытой ямки,

Беличьих пряток и медленного погруженья

Листьев сквозь воздух в их собственные отраженья?

Лишь напоследок, практически перед отлетом,

Броситься в город, чтоб все-таки выяснить, что там,

Серые камни увидеть, тяжелую реку —

И улететь, навсегда удивляясь Квебеку.

Московская скороговорка

Сшит колпак не по-колпаковски.

Вылит колокол не по-колоколовски.

Я ничья. А ты кто таковский?

Вон какой! И глаза бесовские.

Вместе шляемся по московью.

Дышим сыростью и любовью.

Тьма вокруг – не видать ни зги.

Задыхаемся от тоски.

Надо колпак переколпаковать.

Душу в тело упаковать.

Переулок столкнет нас, ближе!

Друг на дружку он нас нанижет.

Погляди – и замкнулся круг.

Расцепить невозможно рук.

Друг!

Сшит колпак не по-колпаковски…

«Любит тело чужие души…»

Любит тело чужие души.

Так и ластится, так и льнет.

Голос глуше и губы суше,

И рука перчатку мнет.

Любит тело. О дайте, дайте

Надышаться одной тоской,

Постоять на одном асфальте,

Погрустить над одной строкой.

Но, до писем чужих охотник,

Пожиратель чужих сердец,

Не душа у меня, а сводник,

Сладострастный и нежный лжец.

Любит тайны чужих подушек

Слушать, прошлое вороша…

Любит тело чужие души.

И чужие тела – душа.

«Ветер дует в свою дуду…»

Ветер дует в свою дуду.

Курят женщины на ходу.

Не пеняй на свою судьбу.

О любви ни гу-гу.

Целый день кручусь, как в аду.

А потом вся ночь, как в бреду.

Отпусти! Я так не могу.

А отпустишь – куда пойду?

На потом

Я прошу тебя жить. Оставляю тебе на потом

Светло-серое небо, которому нету конца,

И красивую девушку с ярко накрашенным ртом,

И чужого мальчишку с повадкой большого птенца,

Пыльный запах июля и формочку в виде коня,

И трамвайчик речной, и цветные флажки на ветру…

Я так много тебе оставляю на после меня,

Что того и гляди пожалею, назад заберу!

«Ты волен дверь не открывать…»

Ты волен дверь не открывать.

Прогулкам при луне

Ты волен предпочесть кровать

И не видать во сне

Ни этих черных облаков,

Ни желтого огня.

Ты волен не читать стихов

И не любить меня.

«А про счастье – то витийство и вранье…»

А про счастье – то витийство и вранье.

В подреберье пустота и колотье.

Этот воздух – не дыханье, а питье.

Вот и все существование мое.

Три послания Катуллу

Vivamus, mea Lesbia, atque amemus…

G. V. Catullus

1

Горевать, неужели?

И о чём же, мой добрый Катулл?

В этом доме ни щели

Нет, в которую б ветер не дул.

Но, дурному сословью,

Нам, наверно, туда и стезя,

Где не то что любовью

Заниматься – раздеться нельзя…

2

Возле горла певучее лезвие

Напружинилось, так и звенит.

«Будем жить и любить, моя Лесбия,

Раз нельзя ничего изменить!»

Будем петь, задыхаясь от ужаса,

Будем нежность смертельную пить.

Собери, мой Катулл, свое мужество!

Это нужно, чтоб жить и любить.

3

Напои меня, Катулл, из уст в уста.

Почитай мне вслух музыку с листа.

Я уйму свою ненужную тоску,

Твоему я научаюсь языку:

Все равно на нем, что жить, что умирать —

Не приходится особо выбирать.

Алексей Сальников

Невесёлый цирк

Сальников Алексей Борисович родился в 1978 г. Стихи и проза публиковались в журналах «Урал», «Волга», «Воздух», «Дружба народов», «Искусство кино» и многих других. Автор нескольких книг прозы, трех поэтических сборников (последний – «Дневник снеговика»: New York, Ailuros Publishing, 2013), участник трех антологий современной Уральской поэзии под редакцией В. Кальпиди. Лауреат Литературной премии им. П. П. Бажова.

«Нет и не было на свете столько травы…»

Нет и не было на свете столько травы,

Столько света на землю не пролилось —

Так сильно любил бы Вронникова, но, увы,

Познакомиться только с Петрушкиным удалось.

Поэтому рыбы в кротовьих шкурах везде снуют,

Шевелят почву реки и качают плод

Луны и лодку и когда-нибудь нас убьют,

Уже ударили в голову и живот.

Но в основном в голову, так что вот.

А мы почти что викинги между тем,

За вычетом драккара, храбрости, силы, мля,

Зато, у нас, как у викингов, нет проблем,

Но есть ощущение движения и корабля.

Ведет нас в никуда серебристый мрак,

И он нас без сомнения приведет

В некий бесславный, невыразительный буерак,

Этакую подземную парковку во тьму и лед.

Привет Мальчишу! Побегут облаков стада.

Салют Мальчишу! Пароходики на реке.

Все превращается в землю и воду, ну а вода

Шевелится, как пленка на парнике.

«Сначала яблони, как мухи…»

Сначала яблони, как мухи,

Стоят обклеившись глазами,

Почти готовые как будто,

И с хоботками.

Затем пустоты и скелеты,

Темнот глубины,

Темнот глубины, трафареты

И паутины.

«В этом месте собрано всё: и дурдом, и паб…»