Кавказская рулетка - Ольга Владимировна Покровская

Итак, как тебе известно, в то время нелегкая занесла меня в дорогой моему сердцу северокавказский город Сунжегорск. Именно там, в этом цветущем краю, мне мечталось обрести дом, постоянную работу и даже, если судьбе будет угодно все же снизойти ко мне, любовь.

Этот город, солнечный, немного ленивый, немного беспечный, всегда был для меня неким Рубиконом и каждый раз впоследствии, приезжая туда, я менялась безвозвратно. В городе на Сунже я всякий раз заболевала новой идеей, но реализовывала их уже в других частях света.

Великолепный ветер, легко преследующий меня с самых высокогорных селений, которые я так любила посещать в этих краях, будоражил мою кровь, нашептывал и навевал новые образы, чувства и мысли.

И тогда я теряла связь с реальностью, на миг сама становилась тем, кем хотела когда-то быть. Я – вечный скиталец, бродяга, становилась любимой, никогда не знавшей горя и предательств женщиной, я жила в сердце человека, которого так долго и самозабвенно любила. Необъяснимая магия этих мест манила меня, обманывала и ничего не отдавала взамен.

Вероятно, эта любовь делала меня похожей на себя саму, талантливую, молодую и вечно прекрасную.

Я немного отвлеклась, не утомляйся раньше времени. Дальше будет интереснее. В общем, в тот майский вечер, мы сидели с моим старым приятелем в самом центре Сунжегорска возле цветного фонтана. Настроение было лирическое. Мимо по проспекту фланировали влюбленные, разукрашенные красотки на выданье и со свистом проносились жизнерадостные велосипедисты с бородами до пояса.

Мы с Рыбой (это некогда был армейский позывной моего дружбана, простого двухметрового кавказского парня, грозного на вид, но удивительно тонкого и ранимого внутри) рассуждали об истинном предназначении художника в этом мире. Тема эта прослеживалась в наших беседах часто, так как Рыба был одаренным, но неизвестным режиссером, картины которого в упор не хотели замечать власть имущие, я же давно лелеяла в голове сюжет сценария полнометражного фильма, но вместо того, чтобы засесть за него, последние месяцы находилась здесь, на Кавказе в качестве политического обозревателя, а в тот самый момент моей жизни терпеливо ждала, захочет ли Он, тот Человек, один из самых брутальных, но и равнодушных представителей местной власти, страсть к которому не давала мне покоя, взять меня к себе в штат официальным пресс-секретарем.

В конце концов, мы с Рыбой пришли к выводу, что оба мы – еще относительно молоды, талантливы, но при этом глубоко несчастны, и нам бы очень хотелось найти тому причину. Проговорив битый час о колдовстве, магии и перебрав всех возможных злопыхателей, которые могли навести на нас с Рыбой порчу, мы постановили следующее: завтра в два часа дня мы отправимся изгонять бесов к местному мулле, творящему, по слухам, самые настоящие чудеса. Идея эта принадлежала Рыбе, он даже вызвался сидеть рядом, временно изображая моего мужа, – для того, чтобы мудрец не начал задавать лишних вопросов относительно моей грешной безмужней жизни.

Я еще что-то пыталась возразить, дескать, а не смотаться ли нам лучше к бабке Агафье, что живет в Нарткале, славится своим добрым нравом и пониманием, но не нашла поддержки у своего напарника по душевным терзаниям. Как оказалось, Рыба категорически противился походам к разного рода шарлатанам, он был парнем верующим и старался не иметь к таким вещам никакого касательства.

Надо добавить, что уговаривал меня отправиться к мулле Рыба очень убедительно, округлял испуганные глаза, рассказывал о виденном им лично счастливом избавлении бесноватого Расула из села Берлзлой от неких сущностей, повествовал о диалоге с джинном 5000 лет от роду, в котором Рыба принимал участие собственной персоной. Джинн, по словам Рыбы, был извлечен из употребленного им, джинном, тела страдальца Расула. Который впоследствии был быстро отправлен совершено чистым на Землю Обетованную, откуда, по его признанию, и переехал когда-то на пмж в Сунжегорск.

… Конечно, меня тоже в тот момент терзали смутные сомнения о целесообразности предстоящего похода. Честно сказать, я не чувствовала, что моим телом без моего ведома пользуется какой-либо наглый захватчик, кроме того, всегда была уверена, что моим врагам не видать моей преждевременной кончины, как своих ушей. Но, подталкиваемая вперед жаждой новых впечатлений, какой-то внутренней тоской по другой, гораздо более праведной жизни, и уверенными посулами Рыбы об очистке совести, тела и души, что непременно должны произойти со мной после сеанса отчитки, я согласилась.

Я вижу, ты улыбаешься. Говорила ли я тебя раньше, как нравится мне твоя улыбка? Ты становишься похож на дерзкого мальчишку, хулиганистого веселого и отчаянного. Наверное, говорила. Просто ты не помнишь.

– Я опять много болтаю, прости, это все моя привычная словоохотливость, склонность пускаться в беллетристические блудни. Ну да спешить все равно некуда – видишь, за окном все так же поливает, и вертолета не видать. Так что давай я налью тебе еще душистого чаю, который так щедро предлагает нам старик-менгрел в старой засаленной папахе, а ты будешь слушать дальше. Я как раз подбираюсь к сути.

Итак, наступил следующий день. Откуда-то со стороны гор дул бодрящий ветерок, забирался под одежду и поправлял на свой лад прическу, специально сконструированную мной для сегодняшнего похода. А я вот уже час торчала на площади Трех Дураков, мозоля глаза патрульным и вызывая желание у добросердечных полицейских пригласить меня в соседнее кафе, дабы согреть чаем в своей брутальной компании. Пританцовывая от холода, я напряженно вглядывалась в глубину тенистой аллеи, что вела к Дому Печати. Именно оттуда по нашему вчерашнему уговору, должен был выплыть Рыба.

В очередной раз покосившись на часы, я понуро побрела к своей «Ладе Калине». А забравшись внутрь, включила обогреватель и направила теплый воздух на околевшие от холода ноги, обутые по такому случаю в туфли на 12 сантиметровых шпильках.

День явно не задался. Очевидно было, что Рыба, парень пламенный, одаренный богатой фантазией, но при этом не отличавшийся постоянством, попросту забыл о нашей встрече. И в данный момент, вероятнее всего, спал сном праведника. И, может быть, даже во сне боролся с джиннами, уютно расположившись в своей кроватке, отлично приспособленной для послеполуденного отдыха великанов.

Я повертела в руках молчащий смартфон. Мне было предельно ясно, что в ближайшие несколько часов Рыба не всплывет на поверхность. Он залег на дно, и выудить его оттуда, взывая к его совести, не представлялось возможным. Я набрала еще пару знакомых номеров в надежде зацепить идеей похода к мулле какого-нибудь неравнодушного энтузиаста. Увы, таких людей в моем окружении не оказалось. Не становиться же мне было, в самом деле, на площади с табличкой: «Поможешь изгнать джинна, возьмешь с полки пирожок».

Мучительно захотелось сделать что-нибудь исключительно грешное, ненужное и даже, может быть, опасное. Например, прилюдно закурить в форточку или написать очередное любовное послание предмету моей тогдашней тайной страсти. К сожалению, я никогда не курила, что же касается отправления стихов и памфлетов равнодушным мужчинам… Я давно приказала себе этого не делать, держать себя в руках, не мучая своими психологическими изысканиями представителей правящей элиты.

Иногда воспоминания о том, кого ты вдруг мимолетно увидел в кортеже, пролетающем мимо, затмевают все вокруг. Все эти недосказанности, переписочки, нечаянно украденные улыбочки – все то, что создает лишь флер интрижки для тебя, для кого-то может стать всей вселенной. Задумывался ли ты когда-либо об этом? Когда важнее реальности становятся эти мгновения, и память о том, как страстно ты желал видеть кого-то, слышать голос, ловить и вписывать в код крови каждое оброненное невзначай слово. И в своей бывшей памяти, переплетенный на миг венами, душами, биением сердец, одной мыслью и одним будущим, ты становишься сильнее себя нынешнего…

Но не будем отвлекаться, тебе ведь, должно быть, неинтересно слушать про мои тогдашние душевные терзания. Итак, в тот день я осталась одна во враждебном мире. Но возвращаться не солоно хлебавши домой, так и не обогатившись праведным опытом, все-таки было как-то неправильно и уж совсем не соответствовало моему общему настрою. Не знаю, что нашло на меня тогда. Может быть, это джинн нашептал мне на ухо врубить зажигание и стартануть в сторону магазина «Луч», где и обретался вышеназванный мулла-экзорцист. Наверное, джинн тоже был мужского пола, постоянством не отличался и только и думал, как сбежать от своей хозяйки.

Помнишь, как там у Ницше? «Когда ты заглядываешь в глаза бездны, бездна отражается в тебе?» Так как именно в тот миг, когда мои высоченные каблуки перенеси меня через порог этого здания, и произошло то самое