Как разговаривать с подростком о вечных истинах - Симон Львович Соловейчик

Радости жизни ценнее рассуждений о жизни. Когда мы читаем прелестные и отчасти шутливые стихи большого поэта, не стоит задавать себе вопросы - верна ли мысль, выраженная в стихах, или не верна. Пушкин и сам был философом, у него много стихов, в которых он проникает в самую суть жизни и полностью отдается мудрствованию -глубокому размышлению о человеке и его предназначении.

Но примем и это отношение к жизни - открытое, веселое, радостное. Жизнь полна наслаждений, и надо уметь испытать их, не быть угрюмым, несчастным. Отказываться от радостей жизни - в этом есть что-то противоестественное. А человек должен быть прежде всего естественным, он должен быть самим собой, и только очень суровые и необычные обстоятельства могут заставить молодого человека отказаться от своей молодости, провести ее в пустом мудрствовании.

Да, мы думаем о жизни, пытаемся понять ее общие законы -философствуем; еще чаще мы задумываемся о своей собственной жизни, мы недовольны ею, недовольны собой - это все так естественно для молодого человека. Но как бы мы сами себя ни огорчали и как бы ни тосковали по какой-то другой жизни, будем любить ту единственную, свою жизнь, которая каждому из нас дана.

О кинжале клеветы

В стихотворении, обращенном к своему лицейскому другу Дельвигу, Пушкин написал:

Как рано зависти привлек я взор кровавый

И злобной клеветы невидимый кинжал!

Возможно, это поэтическое преувеличение. Конечно, Пушкину кто-то завидовал, но эта зависть вряд ли была кровавой. Возможно, кто-то и клеветал на него, но вряд ли эта клевета была такой уж злобной.

Обычно мы живем, не зная ни зависти, ни клеветы, и нам кажется, что это литературные понятия, что это все из книг. Когда мы впервые сталкиваемся с клеветой, она ошеломляет нас: «Как же это можно -оговорить человека?»

Нормальные люди на клевету не способны.

И все-таки будем внимательны: клеветы и клеветников в самой обычной жизни гораздо больше, чем мы предполагаем.

Каждый раз, когда вам говорят что-то дурное о человеке, не спешите поверить - быть может, это клевета. Больше того, старайтесь не дружить с теми, кто дурно говорит о людях - о товарищах по классу, о дворовых друзьях, об учителях или о своих или чужих родителях.

Особенно часто клевета появляется там, где речь идет о чести. Замарать честное имя, пустить ложный слух - иным это доставляет удовольствие. Дурной человек не может вынести, что о ком-то говорят хорошо, ему в радость видеть унижение другого. И вот - страдания, мучения, а иногда и настоящие драмы, потому что тот или та, которых оговорили, никак не могут оправдаться. Самого большого презрения заслуживают молодые люди, которым ничего не стоит очернить честь девушки.

Клевета - как судьба. Есть люди, которые всю жизнь вызывают зависть, к которым постоянно липнет клевета. Будем стойкими, будем гордыми, будем презирать завистников и клеветников.

И конечно, сами никогда не опустимся до сплетни и оговора, будем держаться правила: «Никогда не говори о человеке дурное, никогда никому не передавай дурные слухи или разговоры». У зависти -кровавый взор. А клевета - невидимый кинжал.

Об открытой душе

Был человек по фамилии Шишков, по имени Александр Ардалионович. Был он поручиком Кексгольмского полка, расположенного под Царским Селом, где учился в Лицее Пушкин. Поэт и поручик дружили, возможно, потому, что они были ровесники и Шишков тоже писал стихи, хотя эти ранние его сочинения, которые читал Пушкин, до нас не дошли. Но Пушкин так восхищался ими, что подумал однажды: да стоит ли ему, Пушкину, заниматься стихотворством?

Сравнив стихи твои с моими, улыбнулся:

И полно мне писать.

«И полно» - значит хватит. Зачем писать стихи, если друг пишет лучше? Эти строчки - из большого стихотворения, посвященного Шишкову, и там есть несколько слов, которые помогут нам понять эту странную на первый взгляд мысль. Пушкин пишет Шишкову, сравнивая его жизнь со своею:

Друзей любить открытою душою,

В молчаньи чувствовать, пленяться красотою -

Вот жребий мой; ему я следовать готов.

Для нас жребий - это судьба, удача или неудача в жизни. Для Пушкина жребий - это он сам как личность, как живая человеческая душа.

Его жребий, его удел - друзей любить открытою душою, в молчаньи чувствовать, пленяться красотою. Любить, чувствовать, пленяться...

Великие человеческие способности: любить, чувствовать, пленяться. Заметим сразу, что очень немногие люди умеют пленяться красотою, попадать в плен. Не просто чувствовать красоту, понимать ее, а загораться, восхищаться, сходить от нее с ума. Сходить с ума от красоты - прекраснейший вид сумасшествия, и притом вполне извинительный. Только не стоит превращаться в фана, фанатика. Но во времена Пушкина такого странного явления, кажется, и не было вовсе.

Фан, фанатик, не любит, не умеет любить: его страсть направлена не на мир, не на людей, не на друзей, а на звезду, на чужую славу, в ней нет первого признака любви: широты. Это узенькая страсть, пусть даже и сильная. Узкий луч света.

А бывает любовь широкая, открытая - любовь открытою душою. Умеем ли мы любить своих друзей бескорыстно, бесхитростно, преданно, до конца, до самопожертвования?

Посмотрите, какой щедрый подарок делает Пушкин другу: он объявляет, что пишет хуже Шишкова, что готов и вовсе перестать писать... Он отдает другу пальму первенства. Вот это щедрость, вот это преданность. Другого такого примера не сыщешь.

Кстати сказать, бедный Александр Шишков, племянник знаменитого Шишкова, президента Российской академии, стал довольно известным поэтом и переводчиком, но власти преследовали его всю жизнь, и он прожил всего 33 года - еще меньше, чем Пушкин. И ничего мы о нем не знаем - знаем лишь, что Пушкин любил его открытою душою. Если его и все любили так же, то какая счастливая судьба. Или не так?

О сердечной глубине

У Александра Сергеевича Пушкина много стихотворений, обращенных к женщинам. Это не обязательно любимые, это просто знакомые ему женщины его круга, блиставшие красотой, умом, обаятельные и живые. Они вызывали чувство восхищения у всех и остались в исторической памяти из-за нескольких строчек великого поэта, им посвященных. Так и вошло в сочинения поэта имя молодой княгини Марии Голицыной, внучки полководца Суворова, которая, по преданию, однажды пела романс на слова Пушкина.