Русская культура - Дмитрий Сергеевич Лихачев

второй половине XVIII века личность человека начинает постепенно обретать силы, находить в себе чувство собственного достоинства и получать в жизни иные цели, кроме рептильного продвижения по служебной лестнице о четырнадцати ступенях…

Обнаружить характерные черты человека этого времени не так-то просто. Неотмененная табель о рангах продолжает скрывать от нас, как тяжелая неуклюжая ширма, естественные движения человеческой души. Дворянство этой эпохи во многих случаях еще стеснялось быть людьми без званий и отличий, старательно обеспечивая себе ступеньку на лестнице табели о рангах, скрываясь за орденами и муаровыми лентами на заказываемых портретах.

Наши общественные науки губят чувство патриотизма, без которого невозможна ни культура, ни нравственность, ни само существование государства. Об этом надо говорить на всю страну, об этом должны знать все, и в первую очередь – историки, лингвисты, литературоведы, обществоведы, политологи. Преподавание ограничивается общими, обезличенными и бессобытийными рассуждениями. Интерес к истории убит. Неизвестными остаются самые элементарные факты и имена. Неизвестны Авраамий Палицын[18], Пересвет и Ослябя[19], «гражданин Минин и князь Пожарский»[20] (в самом Нижнем Новгороде!), а что уж говорить о докторе Гаазе[21]! Затуманены мозги о принципах крепостного права и об освобождении крестьян…

В результате неправильных методологических предпосылок в нашей исторической науке и совершенно неверной установки на приоритет образования над воспитанием, отсутствия элементарных знаний литературы и культуры нашей страны в наших душах вместо любви к Родине – пустое место (в лучшем случае, «духовное нечерноземье»!), вместо любви к своему народу – ненависть к другим (в худшем случае). Вместо патриотизма – всякого рода обоснованные и необоснованные «анти» (антисемитизм, антирусизм, антитюркизм и т. п.).

Русская история предстает в искаженном виде. Ее заменили сплошные мифы.

Необходимо восстановить историю России, освободив ее от мифов, разумеется, без националистической идеализации!

Это задача не только педагогики, но, прежде всего, исторической науки. Нам необходимо знать себя, свою историю, свои наивысшие человеческие достоинства и чрезвычайные недостатки, которые все время им противостоят. О наших действительных достоинствах (о многих из них я неоднократно писал) и действительных (но не мифических) недостатках надо говорить прямо.

Из отрицательного, что безусловно свойственно России, – это идя вперед клеймить все старое, отрекаться от своего прошлого. Это свойство в полной мере проявил Петр I, но это характерно для многих деятелей русской культуры и «некультуры» XIX и XX веков (до сегодняшнего дня).

Другое качество, которое необходимо учитывать, – умение во всем доходить до крайности. Уж если создавать новую столицу – так не в центре государства, а на его рубежах! (Так сказать, географический аспект.) Если создавать книжные центры – то не в городах, а в лесах и на островах (Кириллов, Валаам, Соловки и пр.)! В искусстве – быть «авангарднее» авангарда! В общественной жизни – отрекаться от национальных обычаев и традиций. К счастью, эта черта не абсолютная, но ее надо иметь в виду, ибо ею обусловлено стремление охаивать самих себя, искать правды где-нибудь на стороне, покидать свою страну и пр.

Хорошо сказано С. М. Соловьевым: «Прошедшее, настоящее и будущее принадлежит не тем, которые уходят, но тем, которые остаются, остаются на своей земле, при своих братьях, под своим народным знаменем»[22].

Русь X–XII веков, когда составлялось летописание, была не только славянским, но и финно-угорским объединением с единым восточнославянским языком, из которого в дальнейшем произошли языки русский, украинский и белорусский, но в быту существовал и угро-финский. И очень важно, что древнейшие письменные памятники финского языка найдены именно на территории Новгорода – одного из двух политических и культурных центров Древней Руси. Один из пяти районов Новгорода назывался «Чудин конец». Чудь была финно-угорским племенем. В Киеве был Чудин двор, который упоминает летописец, описывая топографию Киева. Возможно, это был двор знатного чудина, а может быть, какое-то финское подворье, достаточно богатое и известное, на которое летописец ориентировался, чтобы быть понятым своими читателями.

Автор Повести временных лет был хорошо осведомлен о народах, соседивших с Русью и входивших в состав Руси. В начале Повести, описывая расселение славянских племен, он пишет: «В странах же Иафета (сына библейского Ноя) сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь (вепсы), мордва, заволочьская чудь, пермь, печора, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола (предки латышей), ливы». И далее летописец снова возвращается к вопросу о том, какие народы где живут: «А на Белоозере живет весь, на Ростовском озере меря, а на Клещине озере тоже меря. А по реке Оке – там, где она впадает в Волгу, – мурома, говорящая на своем языке, и мордва, говорящая на своем языке. Вот кто только говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели на Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающие дань Руси (замечу: дань княжескому роду Руси давали и славяне): чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печора, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливонцы, – эти говорят на своих языках, они – потомство Иафета, живущее в северных странах». До появления князей, согласно рассказу Повести, северные славянские племена и финно-угорские платили дань варягам (норманнам) за море, а когда решили призвать к себе князей из варяжских стран, то в союзе выступали и славянские племена, и финно-угорское племя весь. И снова напоминает летопись о том, что на севере Руси варяги – пришельцы, а постоянное население славянское и угро-финское, указывая на то, где живут какие племена.

Когда умер Рюрик, владевший после смерти своих братьев один всем многонациональным Русским Севером, его преемником стал Олег, и он в 882 году пошел походом на юг Руси во главе войска, состоявшего из славянских и финно-угорских племен: «Выступил в поход Олег, взяв с собой много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей…» Этим походом Олег утвердил Киев центром своего государства. А затем в 907 году Олег пошел походом на Византию и снова взял с собой войско из всех племен – славянских и финно-угорских: «И пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве, взял же с собой множество варягов, и славян, и чудь, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, хорватов, и дулебов, и тиверцев…» Этот многонациональный характер Киевского государства, подчеркиваемый Повестью временных лет, замечателен. Государство Руси было самым большим государством, когда-либо существовавшим в Европе: от Карпат на западе до Волги на востоке, от Балтийского и Белого морей на севере до Черного моря на юге, где располагалось Тмутараканское княжество, связанное с Чернигово-Рязанской областью. Естественно, что такое огромное государство не могло долго сохранять свое единство.