Литературный журнал «Ситуации» - Коллектив авторов

Я вошёл, взял полотенце, чтоб утереться… И вдруг из полотенца прыгнула штука.

Это была паучиха или паук размером с тарелку. Вся белая!

Я испугался, а эта зараза нет! И пошла на меня…

У меня под рукой оказалась тапка, которой я её и приласкал. И, как видимо, насмерть.

От чувств я помещение покинул.

Мои товарищи, войдя в комнату и увидев труп чудовища, были сильно впечатлены.

Меня чествовали.

На этом месте повествование о Байконуре остановим.

Не всё можно рассказать.

Но, наверное, ещё будет рассказ о нашей практике в Волгограде.

На Волгоградском тракторном – не так романтично, но тоже забавно.

полигон заброшенный и старый.

арматуры ржавые, штыри.

ветер от безделия усталый.

в жесть швыряет комьями земли.

сквозь бетон с песчаным одеялом

пробралась пожухлая трава.

на разгром глазницами уставясь,

удивлённо смотрят бункера.

колкие тяжёлые громады

со следами адского огня…

кроме прошлого, вам ничего не надо.

вы не заметили меня.

Влас Заполярный

Рассказ из жизни машиниста

Был случай, который мог стоить жизни не только мне, но и нескольким десяткам (если не сотням) пассажиров…

Было это тёплой июльской ночью в конце 90-х. Скорый поезд № 80, который я вёл, со станции был отправлен с небольшим опозданием, и это опоздание мне предстояло сократить, то есть ввести поезд в расписание. Но после отправления начался очень сильный ливень. При скорости 100 километров в час «дворники» (так мы называем стеклоочистители) просто не справлялись с потоком небесной воды. Поезд из 18 вагонов, как игла, пронзал наполненную водой мглу. Скоростемер равномерно отсчитывал скорость и расстояние, мой помощник занимался привычным делом – дублировал показания автоматической локомотивной сигнализации (АЛСН). Ливень сильно ограничивал видимость, в этом случае вся надежда на эту автоматику. Светофоры и осветительные фонари на платформах мелькали так, что в потоках ливня рассмотреть их было невозможно. Пролетая одну из платформ на перегоне, заметил промелькнувший жёлтый свет. Повторительный локомотивный светофор показывает зелёный – путь свободен. Но, видимо, в этот момент моими руками и сознанием управлял ангел-хранитель… Руки работали быстрее сознания – одновременно была отключена тяга и применено экстренное торможение.

– Что случилось? Что случилось?! – испуганно спрашивал бледный как полотно помощник.

– Не знаю, сейчас увидим, – я ещё сам до конца не мог понять, что же произошло.

Пронзительно свистели тормоза, из-под колёс состава летели искры, кабина наполнилась оглушительным шипением воздуха из тормозной магистрали и пыли от подаваемого под колёса песка. Через несколько секунд, пролетев несколько сотен метров, поезд остановился в кривой, за которой уже был виден красный огонь светофора, а в 30–50 метрах за ним луч прожектора осветил хвост грузового поезда. Локомотивная сигнализация моего электровоза и в этот момент показывала зелёный – путь свободен… В ожидании приёма на станцию стоял грузовой поезд. В ту ночь поезд мы довели по расписанию. Скоростемерную ленту из чёрного ящика сдали на расшифровку, а меня просто попросили нигде о происшествии не писать. После проверки локомотивной автоматики выяснили, что в дешифраторе, который был после ремонта, заклинило реле зелёного огня. А ноги мои затряслись только после поездки, когда до моего сознания окончательно дошло – за спиной у меня несколько сот человеческих жизней. Пассажиры в ту ночь вряд ли что-нибудь поняли. Наградили тогда меня как передовика производства именными позолоченными часами от имени министра путей сообщения и тем же приказом присвоили первый класс квалификации. Но ведь могло сложиться и иначе. При столкновении с такой скоростью от кабины электровоза вряд ли бы что осталось, а причиной столкновения комиссия бы признала пресловутый человеческий фактор – локомотивная бригада отключила приборы безопасности. На мёртвых проще всё списать, всё равно доказывать свою невиновность уже было бы некому! К сожалению или к счастью, за долгие годы работы машинистом нечто подобное, но менее острое происходило трижды. Вот только после этого случая почувствовал своё сердце – стала побаливать грудь. При прохождении предрейсовых осмотров медики стали как-то более внимательно проводить проверки. Оказалось, что давление у меня стало немного скакать. В свои сорок пять я понял – всё, похоже, отработал. У людей моей профессии смерть в самом рассвете сил обычное дело. Инвалидность тоже… Сейчас мне шестьдесят восемь. Ещё живой, хотя практически все мои товарищи – друзья-машинисты – уже в мире ином. А инфаркт меня всё же догнал лет через пять после этого случая…

Кикимора

Этот рассказ тоже из моей жизни, и я, как и многие, понимаю, что в жизни нам хватает всякой нечисти в лице вредных соседей, противных сослуживцев, просто негодных прохожих. Я расскажу о случае, так или иначе связанным, как я считаю, с подобным проявлением чего-то потустороннего.

Произошло это в далёком 1974 году. Я, молодой практикант, после третьего курса мореходки работал на сухогрузе «Баку» и, как и в основном вся молодёжь того времени, во всякую нечисть и проявления чего-то потустороннего не верил. Огромное влияние на это неверие оказывало то, что вся молодёжь была атеистами, комсомольцами. Но после этого случая что-то в моём сознании изменилось. Прочитав мой рассказ, кто-то просто улыбнётся и забудет, а кто-то припомнит и о подобных случаях, произошедших с ним или с его друзьями.

Вторая половина сентября в Заполярье – это уже наступление начальной стадии зимы. Из рек в море начинает идти шуга, «сало», по краям рек появляются первые забереги[2]. Сухогруз «Баку», на котором я проходил практику, зашёл в порт Нарьян-Мар для выгрузки и бункеровки (пополнение запаса топлива, пресной воды, продуктов). В Заполярье это ещё и время наступления длинной полярной ночи. Солнце из-за горизонта появлялось только в полдень на каких-нибудь час-два. Становилось холодно, часто шёл мелкий противный снег, со стороны моря тянул ледяной пронзительный ветер. Порт находится в устье реки Печоры, что в Коми АССР. Вахта моя подходила к концу, сухогруз стоял у причала, и в мои обязанности входило только дежурство у трапа. Подошёл тогда ко мне мой однокурсник Юрка и попросил помочь ему загрузить в шлюпку несколько мешков картошки для дома. Сам Юрка был из местных, нарьян-марских. Город в то время больше был похож на большое село, окружённое непроходимыми болотами, тундрой, чем на город. Основные