Как мы меняем мир - Стефан Кляйн

Итак, мы протискиваемся внутрь горы через щель, в которую едва пролезают наши плечи. Сначала скала поглощает жилистого Дирка Хоффманна, а за ним – Алистера Пайка, английского археолога, такого коренастого, что его можно принять за пришельца из доисторической эпохи. Третьим иду я. За мной следует охранник, которого предоставило нам центральное правительство в Мадриде, потому что даже ученым разрешено входить эту пещеру, обычно закрытую, только под присмотром. За несколькими поворотами исчезают последние проблески дневного света. Затем щель расширяется до коридора, по которому мы идем друг за другом безо всяких усилий. Вдруг мы оказываемся в зале. Помещение не очень большое, насколько мы можем видеть в свете наших налобных фонарей, размером с неф деревенской церкви: это пещера Ла-Пасьега. С одной стороны с потолка свисают сталактиты; срастаясь вместе, они образуют плотную завесу с многочисленными продолговатыми отверстиями. На небольшом выступе в стене лежат кости. Скала с другой стороны гладкая. Оттуда на нас смотрит бизон. Животное нарисовано редкими, но элегантно изогнутыми красными линиями, и, судя по гениталиям, это бык. Из его спины торчит копье. Две лани обмениваются взглядами над нашими головами. Между ними по скале спускается неглубокая впадина, так что кажется, что животные находятся на противоположных берегах реки. Другие изображения состоят из путаницы вырезанных линий, в которых, присмотревшись, я узнаю лошадей и зубров.

Но самым странным кажется украшение проема в сталактитовой занавеске высотой в человеческий рост. Внутренняя часть проема окрашена в красный цвет и обрамлена линиями, похожими на волосы; все вместе напоминает женский половой орган. Кем бы ни были художники, вероятно, они представляли землю в виде женщины? Может быть, они верили, что она родила животных, нарисованных в пещере? Мои спутники, похоже, не задумываются об этом.

Рис. 4. Графика в пещере Ла-Пасьега. По крайней мере, четкая граница определенно сделана во времена неандертальцев

Они стоят перед сильно выцветшим рисунком, сделанным красным мелом, и освещают его мощным фонариком. На рисунке непонятные знаки по краям, в нижней части головы животного. В верхней трети видны очень бледные очертания задней части прыгающего оленя. Вокруг него нарисован квадрат, как будто бы олень попал в ловушку. Кое-где на рисунке белые, слегка приподнятые пятна, похожие на пустулы.

Хоффманн достает из рюкзака скальпель. Сидящий в углу смотритель оживает и приближается, недоверчиво глядя на него, а Хоффманн прикладывает скальпель к одной из пустул на квадрате и осторожно начинает царапать. В левой руке он держит пластиковую трубку, в которую и соскребает этот белый порошок. Это известь. Как показал анализ Хоффманна после предыдущих посещений, ее возраст 64 800 лет. Она образовалась, когда на картину упала вода и испарилась. То есть рисунок старше извести, ему может быть 65 000, 70 000 или даже 100 000 лет, никто не может сказать. Более 64 000 лет: такова сенсация, которую объявил Хоффманн. Рисунок был почти вдвое старше изображений в пещере Шове, которые до недавнего времени считались старейшими наскальными росписями[70]. Мы стояли перед самыми древними картинами в мире.

Когда были сделаны рисунки в пещере Ла-Пасьега, большую часть Европы покрывал лед. Ледниковый период ставил все новые рекорды холода. Северная Испания была страной степей и лесов, таких, как в наши дни в Сибири, вся северная Европа и Альпы скрывались под ледяными щитами. Там, где ледников не было, неандертальцы охотились на бизонов и мамонтов. Они адаптировались к арктическому климату, овладели искусством разводить костры и научились шить одежду из дубленых шкур животных[71]. Европа была их континентом с незапамятных времен. Неандертальцы произошли от групп Homo erectus, покинувших Африку более полумиллиона лет назад. Других людей в холодной Европе не было. Следующая большая волна иммиграции, в ходе которой Homo sapiens заселили континент, вероятно, началась через 10 000 лет после того, как была расписана пещера Ла-Пасьега.

Вот почему Дирк Хоффманн ничуть не преувеличивал, обещая мне новый взгляд на историю человечества: неандертальцы были художниками. Они имели интеллектуальные способности, которыми, как полагали ранее, обладали только Homo sapiens. И неандертальцы были активны не только в Кантабрии. В центральной Испании и Андалусии Хоффманн также обнаружил линии и отпечатки ладоней возрастом не менее 65 000 лет. Эти места находятся в сотнях километров друг от друга: видимо, неандертальцы рисовали по всей Испании. Португальский археолог Жоао Зильяо обнаружил гораздо более древние артефакты на южном испанском побережье Средиземного моря. Он исследовал мидий, часть которых он выкопал в пещере в 2008 году, а часть нашел в музее. В мидиях были просверлены точные отверстия. Кто-то погрузил кончик палки в песок и терпеливо поворачивал ее, возможно, чтобы нанизать перфорированные ракушки на веревочку в качестве украшения. Другие мидии были раскрашены. Когда физик Хоффманн проанализировал находки, он пришел к выводу, что этим украшениям не менее 115 000 лет. «Результат стал для всех нас шоком», – сказал мне Зильяо. Испанские мидии были первыми известными ювелирными изделиями. Уже тогда неандертальцы создавали вещи, в которых не было необходимости с точки зрения выживания. Таким образом, их ремесла возникли задолго до искусства наскальной живописи.

Самые старые известные украшения Homo sapiens были изготовлены только через 40 000 лет: также выкрашенные красным мелом раковины улиток с отверстиями были обнаружены в 2005 году в южноафриканской пещере Бломбос вместе с вырезанными кусочками охры правильной формы. Если неандертальцы в Северном полушарии и Homo sapiens на мысе Доброй Надежды создавали одинаковые вещи, это, конечно, не было случайностью. С другой стороны, никто из них не мог скопировать чужое ремесло. Эти находки разделял целый африканский континент, и Homo sapiens достигли Европы через много десятков тысяч лет после того, как были украшены ракушки.

Итак, независимо друг от друга очень разные группы людей превратились в художников: они начали делать практически бесполезные вещи. И это умение стало распространяться повсюду. Сегодня, от девственных лесов Папуа – Новой Гвинеи до ледяных пустынь Гренландии, нет ни одного общества, которое не создавало бы предметы искусства. Но почему неандертальцы начали протыкать раковины палками, почему они направились вглубь земли и раскрасили пещеры, в которые было трудно забраться? И как первые представители Homo sapiens в Южной Африке додумались измельчить гематит[72] и смешать его со свернувшимся молоком, чтобы получить красную краску?[73] То, что они тратили все время, всю энергию, все мысли на бесполезные предметы, должно было принести этим людям какую-то выгоду.

Мы не можем узнать, что означали для мастеров той эпохи