Миссия Бога - Кристофер Райт

уникальности Яхве как Бога и о завете Израиля с ним). Убеждения народа Божьего противостоят многим мировоззренческим предпосылкам, которыми характеризуется литература мудрости соседних народов. Да, есть много общего, однако мировоззрение язычников чуждо авторам Литературы мудрости в Ветхом Завете. Самый очевидный пример – отказ от многобожия, которое было присуще мировоззрению окружающих народов, где верили в многих богов и богинь.

Но не просто звучит заявление, что боги и идолы других народов не существуют, хотя сказано и об этом тоже. Весьма вероятно, что Яхве и есть персонифицированная мудрость в Притч. 1–9 (источник истинной мудрости), а другие боги, какими бы соблазнительными ни казались их пути, в конечном итоге ведут к смерти: таков конец пути любого идолопоклонника. С помощью подобного литературного приема предостережение относительно идолопоклонства звучит не менее серьезно, чем в Законе и Пророках.

Наряду с этим в Литературе мудрости отсутствует также упоминание о разного рода магических обрядах, гаданиях, оккультных практиках и т. д. То, что было запрещено в законе, было под запретом и для мудрецов в Израиле.[376] Следует отметить побочные явления политеистического мировоззрения: циничный подход к морали (на самом деле неважно, что ты делаешь, какой-то бог да заберет тебя в конце), и фаталистическое отношение к жизни в целом (на самом деле от тебя мало, что зависит, нужно смириться с тем, что некоторые жизненные обстоятельства ты не можешь предотвратить).

И то, и другое на повестке дня в Книге Екклесиаста, но при этом автор твердо стоит на позиции монотеизма («бойся Бога»), с одной стороны, и убежден, что при всей загадочности и кажущейся суетности жизни, остаются бесспорными и непреложными такие ценности, как мудрость, честность и благочестивая вера. Такая монотеистическая этика служит самой важной отличительной характеристикой Литературы мудрости в Ветхом Завете. Суть ее выражена в следующем ключевом тексте: «Начало мудрости – страх Господень» (Притч. 1, 7). «Начало» – это не линия старта, которая остается у нас позади, но главный принцип, который лежит в основе всего остального. Таким образом, хотя в Литературе мудрости и нет явных упоминаний об исторической традиции искупления Израиля и заключения завета, она воплощена в самом имени Яхве и лежит в основе всех поучений, рассуждений и всего остального, что обсуждается в этих книгах.

Какое значение имеет для миссиологии такой интернациональный характер Литературы мудрости? Напрашивается, по крайней мере, четыре вывода.

Общие житейские вопросы. Во-первых, совершенно очевидно, что израильтяне оказывались в тех же жизненных обстоятельствах, что и жители окружающих народов. Ситуации, над которыми рассуждают мудрецы, вопросы, ответы на которые они оставляют открытыми, предлагаемые советы и руководства к действию – это то, с чем сталкиваются люди в любой культуре. Именно по этой причине ученые, занимающиеся миссиологией, особенно на международном уровне, говорят о Литературе мудрости как об одном из лучших способов показать взаимосвязь библейской веры с самыми различными культурами по всему миру.[377]

Во всех человеческих культурах люди сталкиваются с одними и теми же проблемами: в браке, в отношениях с родителями и детьми, на работе, в общении, в публичной жизни, в обращении с деньгами. Перед всеми нами ежедневно встают вопросы: как пережить жизненные разочарования, сохранить самообладание, смириться с тем, что все идет не так, как нам хотелось бы, как принять страдания, болезнь и смерть. И во всех культурах есть традиционная мудрость, передающаяся устно и письменно, которая отвечает на эти вопросы. Как правило, в основе народной мудрости лежит мировоззрение, которое просматривается в мудрых советах и наставлениях. Поэтому искренне интересуясь жизненными проблемами людей и знакомя их с библейскими мудрыми советами по тому или иному вопросу, мы можем привлечь их внимание к широкому библейскому откровению.[378]

Принятие мудрости народов. Во-вторых, мудрецы Израиля не чуждались заимствовать благоразумные советы и наставления у других народов, чего не скажешь о богах и религиозных обрядах язычников, которые сурово осуждались и отвергались в Законе и Пророках. Мудрость служит объединяющим звеном.

В основе такой открытости лежит история творения, которая объединяет все человечество. Мудрость Создателя мы видим по всей земле, во всех людях, которые были созданы по его образу. Хотя Израиль пережил уникальный исторический опыт Божественного откровения и искупления, однако он не обладал некой монополией на все то, что мы называем мудростью, благом или правдой. Такой монополии нет и у христиан. Мы ничего не достигнем отрицанием и отвержением, однако открытость и принятие различных культурных традиций, которые не противоречат библейской истине и моральным стандартам, могут принести обильные миссионерские плоды.

Другая причина быть Израилю открытым богатству премудрости окружающих народов заключается в том, что так они позволяли язычникам неявным образом вносить свой вклад в сокровищницу мудрости народа Божьего и тем самым воздавать славу Яхве. Это будет основной темой, которую мы будем исследовать подробно в четырнадцатой главе. Но если ожидания Израиля отчасти были связаны с тем, что благосостояние и процветание народов в конечном итоге содействовали славе Яхве, а не ложных богов, которым они служили, тогда мудрость народов становится предвкушением эсхатологического собирания народов. Как дары, которые будут принесены народами в храм Яхве (картина из Ис. 60–66 подхвачена в Откр. 21, 24–27, где царства этого мира, очищенные и искупленные, приносят богатство и славу в царство Божье, царство Христа), так и мудрость народов может быть принесена в сокровищницу мудрости Израиля, очищенная от многобожия и служащая к славе и чести единого Бога Яхве. Представьте себе на мгновение глубину и величие сокровищницы всей человеческой мудрости, очищенной от всякого следа греха и сатаны, которая обогатит все искупленное человечество в новом творении.

Критика мудрости народов. Третье. Открытость Израиля к мудрости других народов отнюдь не означает, что они некритично относились ко всему, что там находили. Напротив, они исключали даже намек на служение другим богам, редактируя и изменяя высказывания так, чтобы они вписывались в их моральную систему ценностей и верований. Они рассматривали мудрость других народов в свете собственных монотеистических представлений.

Франк Якин говорит, что израильтяне даже рассматривали это как необходимость. В какой-то мере Бог наделил мудростью все народы, однако Израилю он дал нечто особенное – Тору (Пс. 146, 19–20). Автор обращает внимание на Сир. 24, 8-24, где мудрость Яхве поселилась в скинии Израиля, Законе Моисея. Он продолжает:

В чем преимущество мудрости Израиля? Как и в случае с заветом, в обладании Торой… Тора считалась особым Божьим даром мудрости Израилю. Что же тогда ожидалось от Израиля? Поскольку мудрость распространена среди всех людей, Израиль должен прислушиваться и взвешивать благоразумные советы и наставления у