Пария - Энтони Райан

множество криков и воплей. На улицах возле горы полыхало оранжевое сияние – вероятно оттого, что на развалинах домов занялся огонь. Но мои мысли переполняли многочисленные рисунки и надписи на стене спальни Беррин. А ещё то, как её взгляд задержался на этих словах, нанесённых на основании статуи Ульфнира. «Ульфнир падёт, чтобы воспрял Аскар».

– Сержант Суэйн!

Мой взгляд привлёк знакомый звук голоса просящей Офилы, и я увидел два десятка лодок, быстро приближавшихся к флоту из гавани. Офила стояла на носу переднего судна, приложив руки ко рту.

– Капитан послала приказы! – крикнула она. – Мы должны захватить как можно больше кораблей и плыть домой!

– А где она? – крикнул Суэйн в ответ.

– Всё ещё на берегу! Она сказала, что последует за нами, когда будет готова, а мы не должны останавливаться!

– И вы её оставили?

Я увидел, как Офила беспомощно пожала широкими плечами.

– Это был её приказ!

– Она рассказала мне, что у неё было видение, – сказал я, отчего Суэйн посмотрел мне в глаза. Его лицо, обычно непреклонное, передёрнулось, и мне стало ясно, что этот человек изо всех старается держать себя в руках.

– Какое видение?

Я покачал головой.

– Она… говорила расплывчато. – Я отвёл взгляд, чтобы снова посмотреть на порт. Крики, доносившиеся из клубов пыли, звучали теперь ещё громче. В шуме людей, наблюдающих резню, есть уникальные нотки, хоть раз услышав которые, потом ошибиться невозможно. С внезапной уверенностью я понимал, что огонь – не единственная опасность в тех клубах. «Знай, это не наказание», сказала Эвадина.

– Думаю, она собирается там умереть, – сказал я Суэйну. – И пытается избавить нас от своей судьбы.

Я видел, как собрался Суэйн, как он опустил голову, выпрямив спину, и всё впечатление неуверенности из него испарилось. Когда он поднял лицо, подёргивание прошло, и он впервые на моей памяти произнёс ругательство:

– Блядь, но этого же не будет, а?

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

В гавани царил хаос. Набережную заполонила толпа паникующих горожан, и все старались забраться на борт кораблей или рыбацких лодок, стоявших на якоре у причала. Чужеземные торговцы, как могли, отпихивались и уплывали прочь, а команды этих кораблей били по толпе дубинками и баграми, отправляя вопящих людей в воду. Рыбаки вели себя куда приветливее. Пока мы заплывали в бухту, мимо нас проплыло несколько лодок, палубы которых были забиты горожанами, цеплявшимися за тюки с ценностями, которые им удало собрать до побега из обречённого уже порта.

– Аскарлийцы выскочили из горы! – крикнул один рыбак в ответ на вопрос Суэйна. – Этих сволочей там тысячи! Убивают всех, кого найдут!

От его слов наши вёсла заработали быстрее и без команды Суэйна. Он приказал Офиле взять две трети роты и захватывать корабли, как только будет устранена помеха в виде старых лучников. Среди солдат было несколько бывших моряков, которые должны были подготовить суда к отплытию.

– Если мы не вернёмся к рассвету… – начал Суэйн, а Офила напряглась и – редкий случай – перебила его:

– Тогда мы сойдём на берег и найдём вас, сержант-просящий. Без капитана мы не уплывём.

Около сотни солдат набилось в пять лодок – жалкое войско против тысяч кровожадных северных дикарей – но все мы неустрашимо изо всех сил гребли к причалу. На Поле Предателей я, несомненно, закрыл долг перед Эвадиной Курлайн, и ещё таил зерно обиды за приказ о рекогносцировке, едва не ставшей фатальной. Но всё равно, веслом я работал с тем же рвением, что и остальные, поскольку считал просто немыслимой перспективу остаться позади.

В отличие от меня Тория скрылась, как только стало явным намерение Суэйна. Она бросила на меня отчаянный, презрительный взгляд, а потом потащила Эйн к бочкам на корме корабля, игнорируя её жалобные крики:

– Но я хочу помочь спасти капитана…

– Заткнись, чокнутая сука!

Толпа людей на причале была такой плотной, что Суэйну пришлось отдать приказ пробиваться на берег. Брюер возглавил группу солдат, которые перевернули алебарды и колотили толпу, пока та быстро не поредела. После этого даже убегающим в панике горожанам хватало мозгов держаться от нас подальше.

Суэйн приказал паре десятков солдат охранять лодки, а потом замолчал, осматривая задымлённые улицы за доками.

– Стройся «копьём»! – рявкнул он.

Это новое построение рота отрабатывала во время марша на север. Оно состояло из узкого треугольника алебардщиков, за которым в две шеренги строились солдаты с мечами и кинжалами. Оно предназначалось для пробития боевых порядков врага быстрой сконцентрированной атакой, а мечи и кинжалы завершали бросок, выполняя потом свою смертоносную работу посреди хаотичной толпы. Брюер встал во главе «копья», а мы с Уилхемом, обнажив мечи – в основании, вместе с Суэйном.

– Как мы тут её найдём? – спросил Уилхем, кивнув на дым впереди. За пляшущими тенями мало что можно было разглядеть, но постоянный хор криков говорил о многом. Он же указывал на всплески битвы. Кто-то до сих пор сражался.

– Пойдём туда, где бой самый жаркий, – сказал ему Суэйн, а потом снова рявкнул по-сержантски: – Быстрым маршем, вперёд!

Тут нас окутал дым, и стало невозможно что-либо различить на расстоянии больше пары футов перед носом. Но, благодаря целеустремлённости и сурово вколоченной дисциплине, построение не распадалось. Мимо нас постоянно пробегали горожане, и некоторые в ужасе врезались в наши ряды – их тут же отталкивали в сторону. Другие осаждали нас, отчаянно умоляя о помощи или защите. Я видел парня – успешного торговца, судя по горностаевой накидке и отличной одежде – который некоторое время бежал за нами, держа в вытянутой руке раскрытый кошель. По его мясистому лицу текли слёзы, и он всё обещал нам богатство за безопасный проход из города. Мы уделили ему не больше внимания, чем босоногой женщине через несколько улиц, поднимавшей своего ребёнка и обзывавшей нас трусами, когда мы проигнорировали её мольбы.

Чем больше трупов мы видели, тем больше усиливалось чувство, что мы вступаем на территорию кошмаров. Я перестал считать тела после дюжины. Они лежали на липкой от крови брусчатке, зарубленные вне зависимости от пола и возраста. У одних зияли раны, говорившие о работе топора, у других явных повреждений не было видно, но всё равно они истекали потоками крови. Я часто считал жутким преувеличением байки о текущей по улицам крови, когда город подвергается набегу, но той ночью видел это