Ланкастеры и Йорки. Война Алой и Белой розы - Элисон Уэйр

выследить короля, встретиться с ним на поле брани и, как он надеялся, победить в бою. Сначала он пошел в Ноттингем, получив вести, что Эдуард набирает там войско. К тому времени, как он добрался до Ковентри, под его началом уже находилась армия, по разным оценкам насчитывавшая от тридцати до шестидесяти тысяч человек. Вскоре к нему присоединились Шрусбери и лорд Стэнли.

Узнав о нашествии Уорика, Лондон погрузился в хаос. В конце сентября верные Уорику жители Кента пошли на столицу и устроили беспорядки, напав на живших в Саутварке фламандских и голландских ткачей и разрушив их дома. Лорд-канцлер, епископ Стиллингтон, бежал, укрывшись в охраняемом законом убежище, а Уорик, узнав об этом, вновь назначил вместо него на должность лорда-канцлера своего брата, архиепископа Невилла.

29 сентября до Эдуарда IV дошла весть о том, что Уорик приближается и что Монтегю с большим войском идет на помощь своему сюзерену, готовясь сокрушить мятежников. Поэтому король стремительно поскакал на юг ему навстречу. В Донкастере, по словам Коммина, «король остановился (как говорил потом он сам) в укрепленном доме, куда не было входа, кроме как по подъемному мосту. Войско его стало на постой в окрестных деревнях. Однако, когда король сидел за трапезой, начальник его караула и менестрели вбежали в покой, принеся весть о том, что маркиз Монтегю и некоторые другие вскочили на коней и велели всем своим людям кричать: „Спаси Господь короля Генриха!“» Сначала Эдуард не поверил, но затем все-таки послал гонцов, чтобы узнать правду, «и схватился за оружие, и поставил стражу на всех входах в свой замок, дабы защитить его». Затем он облачился в доспехи, как и его товарищи Гастингс и Риверс «и многие другие рыцари и сквайры».

Монтегю, по словам Уорика, «ненавидел короля и намеревался взять его в плен, а посему, когда до королевского приюта оставалась всего миля, он объявил своим ратникам, что примкнет к Уорику. Впрочем, один из его людей тотчас же покинул этот сбор, дабы сообщить о сем королю Эдуарду, и умолял его не вступать в бой, ибо у него недоставало сил напасть на Монтегю». Предательство Монтегю стало для короля тяжелейшим ударом, так как Эдуард полагался на него, рассчитывая, что тот будет оборонять север, пока сам он двинется на юг, чтобы разбить Уорика, ныне пребывавшего в Ковентри.

К этому моменту солдаты Эдуарда дезертировали во множестве, и его войско сократилось до каких-нибудь двух тысяч. В ужасе он осознал, что власть стремительно от него ускользает и что ему не остается ничего иного, кроме как бежать. В сопровождении Гастингса, Глостера, Риверса и тех частей, что сохранили ему верность, король бросился на восток через весь Линкольншир, едва не утонув по пути в заливе Уош, и в десять часов вечера в воскресенье, 30 сентября, прискакал в порт Кингс-Линн в Норфолке, намереваясь покинуть Англию и искать убежища у своего союзника Карла Бургундского. К счастью, по словам Коммина, «Господь ниспослал королю спасение» и он нашел два больших, неповоротливых голландских судна, «нагруженных товарами» и отплывающих в Голландию, а пока стоящих на якоре. Капитаны согласились взять на борт Эдуарда и его отряд из семисот-восьмисот человек, и в восемь часов утра 2 октября они вышли в море. «У короля не нашлось ни пенса» и ни одной перемены платья, и потому он «пожаловал капитану за перевоз добротный плащ, подбитый куньим мехом, и пообещал когда-нибудь щедро вознаградить. Что же до его свиты, то мир не видывал столь жалкого сборища». Вскоре корабли вошли в порт Алкмар на территории Голландии, принадлежавшей герцогству Бургундскому.

Тем временем герцог Карл послал в Кале Коммина, чтобы обеспечить лояльность лорда Уэнлока и его гарнизона Эдуарду IV. Однако Уэнлок, внешне демонстрируя верность королю Эдуарду, втайне давно вел переговоры с его врагами. Коммин осознал это и отправился в Булонь предупредить герцога. Там они получили весть о поражении Эдуарда; прошел даже слух о том, что Эдуард убит, и Карл ему поверил. Герцог послал Коммина обратно в Кале и далее собирать информацию и сделать все, что в его силах, чтобы сохранить альянс с Англией, но когда он прибыл туда, то обнаружил, что Уэнлок и весь гарнизон носят эмблему Уорика с изображением медведя и суковатого посоха. Хуже того, вернувшись к себе в занимаемое жилище, он увидел, что двери покрыты росписями, белыми крестами и стихами, прославляющими пакт Людовика и Уорика. Коммин немедленно встретился с Уэнлоком, но, хотя тот согласился и далее поддерживать союз Англии с Бургундией, он добавил, что готов сделать это, если королем будет не Эдуард IV, а Генрих VI.

1 октября весть о бегстве Эдуарда из Йоркшира была оглашена в Лондоне. Королева Елизавета, находившаяся на восьмом месяце беременности, почувствовала, что оставаться в Тауэре уже небезопасно, и той же ночью, вместе со своими детьми и с матерью, укрылась в Вестминстерском аббатстве, воспользовавшись законным правом на убежище. Когда она явилась туда, «в великой бедности, покинутая всеми друзьями», аббат Томас Миллинг принял ее тепло и, вместо того чтобы поместить ее вместе с чернью в крестообразном огромном здании убежища, отдал в ее распоряжение три лучшие комнаты в собственном доме на территории аббатства.

Едва появившись в Вестминстере, королева получила весть о том, что авангард Уорика вступил в Лондон, не встретив сопротивления. Елизавета тотчас же послала аббата к лорд-мэру и олдерменам, прося их взять под контроль лондонский Тауэр и обеспечить защиту города от жителей Кента и остальных частей наступающей армии Уорика. Мэр, однако, отдавал себе отчет в том, что противостоять столь многочисленному войску – сущее безумие и что ему и его коллегам целесообразнее будет договориться с Уориком, а затем умолить его оградить город от наиболее склонных к насилию членов его свиты.

Уорик послал своего уполномоченного, сэра Джефри Гейта, в Лондон впереди войска, чтобы принять капитуляцию города и освободить Генриха VI. Гейт не пользовался популярностью у горожан, потому что в свое время подстрекал жителей Кента на мятеж, и против него поднялся ропот. Тем не менее 3-го числа комендант Тауэра сдал крепость Гейту и лорд-мэру, а это означало, что теперь именно Гейт ответствен за жизнь и благополучие Генриха VI. Поступая в соответствии с указаниями Уорика, Гейт послал епископа Винчестерского освободить короля. Генрих вышел из темницы «глубоко потрясенный, совершенно подавленный обрушившимися на него бедами и невзгодами». Согласно Уоркворту, он «был одет не столь достойно, сколь подобает принцу, и не содержался в столь безупречной чистоте, сколь пристало принцу». Гейт распорядился, чтобы его перевезли в