История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес

больные умирали по двое в неделю. Это был какой-то смерч, кошмар, это было невыносимо»[229], — вспоминает доктор Марк Бари. Сегодня от СПИДа умирают реже, и распространение вируса снижается: в первом триместре 1998 года зарегистрировано пооо новых клинически подтвержденных случаев, то есть в два с половиной раза меньше, чем в аналогичный период 1996 года.

Тритерапия (высокоактивная антиретровирусная терапия, В A APT) имеет впечатляющий эффект, в прямом смысле ставит больных на ноги, но не вылечивает их. Вирус никуда не исчезает, он вновь начнет размножаться, если лечение не будет строго регулярным. Соблюдать рекомендации врача очень трудно: режим приема медикаментов очень жесткий, диета, кроме прочего, исключает жиры и алкоголь, некоторые препараты несовместимы с другими лекарствами. Могут быть непонятные побочные эффекты: ожирение тела и исхудание лица, рук и ног; повышение уровня холестерина; диабет, почечная недостаточность, сердечные приступы, лимфомы, ментальные расстройства и пр. Вот почему некоторые из обреченных на смерть «делают паузу» в лечении или прекращают его.

Здесь нужно сделать важнейшее замечание, которое не удивит историка, привыкшего к тому, что, каким бы ни был технический прогресс, социальное неравенство существует всегда. Жертвы СПИДа сегодня находятся в худших условиях: они «более других уязвимы, хуже информированы, имеют ограниченный доступ к медицинским услугам. Сегодня в больницы поступает маргинальный контингент: бездомные, наркоманы, мигранты, у которых порой нет ни средств, ни желания следить за собой»[230]. Часто больной теряет работу, спутника или спутницу жизни, жилье и кое-как выживает на 4000 франков пособия, выплачиваемого взрослому инвалиду.

Еще одно важное замечание: реклама В A APT как эффективного лечения СПИДа в СМИ разрушила большое количество ассоциаций и организаций, демобилизовала волонтеров и спонсоров. «СПИД больше не в моде», — с сожалением говорит вице-президент ассоциации «Радуга» (Arc-en-Ciel).

Если СПИД мало интересует общество — за исключением больных, их семей и друзей, — то очень живо интересует узкий политический круг, потому что сейчас, когда пишутся эти строки, Лоран Фабиус, бывший премьер-министр, Жоржина Дюфуа, бывший министр социальной защиты, и Эдмон Эрве, бывший государственный секретарь по вопросам здравоохранения, предстали перед Высокой палатой правосудия за «непредумышленные убийства и покушения». Это было первое заседание палаты, созданной по закону от 27 июля 1993 года в связи с делом о переливании зараженной крови. В нарушение традиции разделения властей в этот орган входят трое судей и двенадцать депутатов или сенаторов. Троих подозреваемых судили за то, как они в 1985 году руководили борьбой с распространением СПИДа. Больше ничего говорить на эту тему я не буду — в противном случае речь пойдет уже не о частной жизни, но о сведении политических счетов.

ПОСТОЯНСТВО И УСКОРЕНИЕ

Секс

О коитусе (от латинского co-ire), самом частном акте частной жизни, нечего писать. В этой интимнейшей сфере разнообразие «поз» вряд ли изменилось со времени, когда Адам и Ева зачали кроткого Авеля и «дикаря» Каина. Если почитать «Камасутру», трактат об эротической технике и философии, приписываемый Ватсьяяне (конец IV века), или маркиза де Сада, напрашивается вывод о завидном постоянстве.

Тем не менее недавнее появление и экономический триумф виагры ставят под сомнение сексуальные подвиги, которыми так любят хвалиться мужчины. Когда в центре политических дебатов находится равенство мужчин и женщин, постоянная «готовность» женщины к сексу и достаточно частые отказы мужчин представляют собой стыдливо скрываемый, но мощный аргумент в пользу женщин…

Занятость

Драму безработицы можно резюмировать одной фразой: технический прогресс способствует уменьшению количества рабочих мест. Не будем утомлять читателя статистическими данными, их слишком много. Напомним лишь, что количество безработных во Франции с 1960 по 1985 год выросло в десять раз и что оно продолжает расти. Согласно данным, опубликованным Министерством труда и социальной защиты 29 января 1999 года, уровень безработицы превышает 11,5% активного населения, несмотря на то что в декабре 1998 года количество ищущих работу сократилось на 41 000. Соединенные Штаты гордятся своими 4,7% безработных, а хуже всего дела обстоят в Испании–19,5% безработных. Проект перехода на тридцатипятичасовую рабочую неделю весьма похвален, но работодатели к нему относятся сдержанно. В связи с этим возникают два вопроса: что такое «один час» рабочего времени? Можно ли сравнивать напряжение и стресс хирурга или медсестры с тревогой продавщицы, которая ждет покупателей в маленьком магазинчике рядом со стройкой, где возводится гипермаркет, который обречет ее магазинчик на закрытие? Второй вопрос: не будет ли руководитель предприятия, которому для выживания необходимо поддерживать низкие цены на свою продукцию, получать ее в том же объеме при тридцатипятичасовой рабочей неделе, что и при сорокачасовой, если вследствие технического прогресса интернет заменит служащих, а роботы — рабочих? В 1950 году (славное тридцатилетие) во Франции было 260 000 безработных, в конце 1998-го их 2 899 000.

Можно себе представить последствия безработицы для семейной жизни. Мы к этому еще вернемся. Здесь же подчеркнем, что она усиливает социальное неравенство. В поисках работы диплом играет решающую роль: в марте 1998 года уровень безработицы среди тех, у кого есть лишь аттестат об окончании школы, в три раза выше, чем у тех, кто имеет диплом о высшем образовании, а само высшее образование доступнее тем, чьи родители имеют университетские дипломы и/или финансовую возможность обеспечить своим детям «доступ к знаниям», купив компьютер, подключив его к интернету и т. п. Подросткам из неблагополучной среды все труднее преуспеть в жизни.

Разобщенность людей

Если и есть сфера, где за истекшие двенадцать лет ничего не изменилось, то это мораль, безразличие к окружающим и слабая солидарность людей, их разобщенность. Не прекращается рост социального неравенства: в Швейцарии среднедушевой доход составляет 44 380 долларов, в Мозамбике–90 долларов. В самых процветающих странах увеличивается пропасть между 10% самых богатых и 10% самых бедных. Пресловутый технический прогресс мог бы дать каждой семье крышу над головой и пропитание. На самом деле это не так. Состоятельный телезритель видит на экране изможденных от голода женщин Южного Судана, тощие фигуры манекенщиц, демонстрирующих на подиуме новинки высокой моды, толстяков, слоняющихся по улицам американских городов, зверства в «демократических» государствах типа ДР Конго, Республики Конго, Косова и т. п. Все это не вызывает у него потерю аппетита и не заставляет подумать о смысле истории или истории смысла.

В самых бедных странах наблюдается самый высокий уровень рождаемости: если в Швейцарии он составляет 1,67, а во Франции — 1,7, то в Мозамбике–6,5, в Того–6,9. Независимо от традиций и культуры этот демографический взрыв можно объяснить в первую очередь тем, что цена презерватива в беднейших странах равна дневному заработку. В результате у подростков, обреченных на нищету, возникает желание уехать в страну, считающуюся богатой, где есть вероятность