Жизнь – что простокваша - Антонина Шнайдер-Стремякова

– Не типичная реакция на стресс, – решил главврач. – Но если учесть, что организм ещё не сформировался и длительное время находился в стрессовом состоянии, можно допустить именно такую реакцию. Давайте ему побольше питья – желательно с травами, особенно с душицей.

Вечером после работы зашла Женя – её семья с 1978 года жила в трёхкомнатной квартире в новом микрорайоне. Увидев больного Юру, заплакала и рассказала, как однажды вечером зашла и нашла его в таком состоянии, что испугалась за психическое здоровье и решила заночевать.

– Он изо дня в день измену наблюдал, был такой растерянный, такой брошенный, такой одинокий! – плакала она. – Они и днём не скрывались. Мучился, как тебе рассказать. Я не вытерпела – уснула. Проснулась, смотрю – в окне что-то чернеет. Присмотрелась: он сидит, согнувшись, на подоконнике и держится за коленки. «Юрочка, ты ещё не ложился?» – «Ложился, – говорит, – уснуть не могу». Так и просидел до утра. Он после твоего приезда расслабился, организм из стресса выходит.

Мы прошли к нему. Я притронулась ко лбу – он открыл глаза.

– Юрочка, попей ещё водички.

– Мама, – улыбнулся он, – ты со мной?

– Ну а как же, сынок? Ты что это меня подводишь – заболел…

– Я так долго не спал! Ты приехала, и я понял, что моим мучениям пришёл конец.

– А я до сих пор не знаю, сдал ли ты экзамен? Поступил ли?

– Сдал. На «хорошо». Из последних сил держался – сознание уходило уже. Кое-как домой добрался… на ватных ногах. Лёг и – сразу отключился. Не слышал, когда ты от Алёнки приехала.

– Отдыхай, поправляйся, – и мы с Женей ушли на кухню.

– Надо маму подготовить, рассказать, что вы расходитесь.

– Расскажи ты – меня опять будет уговаривать мириться.

Учиться выживать

Женя уехала, и я осталась со своей бедой, как после похорон, одна. Понимала, что надо уснуть, что так долго, как Юра, без сна не протяну, но… не спалось. Мысли роились: «Какой длинной оказалась дорога к одиночеству! Огород убрать, ремонт доделать. Детей сохранить, чтоб не разбаловались. Курево, наркотики – столько всего! Ничего, Иза с Борей помогут. Самое ужасное, что Валентин с работы не уйдёт – нет у него практики в детских школах. И я уже отвыкла… Уйти мне? С неврозом? Здесь и зарплата… Неужели начнёт выживать? Главное, не раскисать – быть сильной!»

Думы, задачи, планы… И так каждую ночь. Как ни старалась, глаза пять суток не смыкались. Затем подрёмывала, как курица на шесте.

Юра выздоравливал – я заболевала. Через неделю он расхаживал уже по квартире, но выходить никуда не хотел.

«В училище съездить… про экзамены узнать… спросить, кто друзья».

– Я в город, сынок. Два часа на дорогу, час на дела, через три приеду. Побудешь один?

– Не задерживайся, – резануло слух.

При поступлении его запомнили. Узнав, что он заболел, учительница тут же предложила проведать его. На следующий день, к великой радости Юры, к нам нагрянула огромная компания. Среди прочих друзей выделял он девочку, по имени Лена. Мой «маленький» Юра, из-за болезни совсем, как тростинка, был влюблён! Первая любовь… Для меня – такая неожиданность! С этого времени его затворничество прекратилось.

Пребывание Али в лагере заканчивалось, и мы поехали её встречать.

– Давай ничего про отца не скажем – я взрослый, и то тяжело пережил, а она маленькая. Не поймёт, только переживать будет.

– Все равно узнает.

– Пока узнает, пройдёт время – немного привыкнет к его отсутствию.

Юра, физически ещё очень слабый, психологически пришёл в себя и был теперь благоразумнее меня.

Я таяла. Тревожная психика была на пределе. Надо было лечиться, но как оставить детей одних?.. Матери семьдесят, у неё начинался диабет. У Изы ответственная работа – даже дома ею занята. Её дети могли бы помочь, так оба учатся: Игорёк – в политехническом институте, Костенька – в одном из институтов Новосибирска. У Жени свои заботы – муж, сын, маленькая Вика. Родственников много, но у каждого своя жизнь. Мои проблемы – прежде всего мои.

– А где папа? – сразу же забеспокоилась Аля.

– Надолго уехал, – солгала я и обняла её.

Не выдержав, я поплакалась в трубку Изе – у автомата. В выходной приехала она с Борей. На Барнаулке дети радовались коллективному отдыху и тому, что их любят. Худенький бледный Юра с пышной шевелюрой кудрявых волос напоминал стройного Тарзана из кино. Он бегал по мелкой воде песчаного дна, радуясь, казалось, внутренней раскрепощённости. Когда он вышел из реки и с заметным усилием ватных ног поднялся на берег, где мы, взрослые, сидели, у Бориса выступили слёзы:

– Я не могу… Такого сына!.. Как он мог?

После воскресной Барнаулки дети долго спали. Если бы и я могла! Желтею… Слабею… Аппетита давно уже нет… Я вновь, как девочка, – нас с Юрой воспринимают, как брата с сестрой.

После ночного подрёмывания понимала одно: «Дети встанут – надо накормить». Как и чем, не знала – разучилась готовить. Моя хвалёная кухня рассыпалась: супы получались несъедобными, тесто не поднималось, речи о мясных блюдах быть вообще не могло. «Картошка… очистить… бросить в воду… посолить», – с трудом вспоминала я. Сварилась, – оказалось, не посолила. Сварила в другой раз, – оказалось, вместо соли бросила сахар. Лишь на третий – получилась нормальной. Иногда приезжала мама, тогда дети радовались котлетам и супам. Но меня эти приезды угнетали: она убеждала мириться, влиять на детей и через них вернуть Валентина.

Однажды у дома я встретила Анну Н.

– Можно хотя бы не так демонстративно выставлять свои отношения? Зачем раскатываетесь на глазах Юры? – спросила я. – Неужели вы, мать, не понимаете, что мальчишка страдает?

– Он уже большой, – раздалось в ответ.

– Как позволяют вам с детьми работать? Чёрствая. И вам не стыдно?

– Мне – стыдно? Почему? Это не я его у вас отняла, а вы у меня – он в самом начале был мой!

Вот уж поистине: «Последней узнаёт жена!» Выходило, не ошибалась я до свадьбы.

С этого времени и началось! Весь посёлок был вовлечён в наши отношения. Сторонники и противники находились у обеих сторон.

Очернительные письма, которые, якобы, я писала его родителям, суды, шантажи, угрозы… Это была уже не просто «кислая жизнь – простокваша», это было что-то безжалостное, термоядерное. Я поражалась, что ещё жива, что ещё не сошла с ума. На нервной почве произошла закупорка желчных путей, врачи настояли на стационарном лечении.

Родители переехали к нам – меня отвезли в больницу. Старики восхищались детьми – проблем с ними