Миссия Бога - Кристофер Райт

Было бы совершенно неправильным думать, что уникальные отношения Бога с Израилем каким-то образом исключали вовлеченность Яхве в дела других народов. Напротив, они заявляли, что их Бог держит в руках руль истории, он контролирует все события на международной арене. Все народы и их цари, осознанно или нет, были частью глобального замысла Яхве, а не своих богов.

На самом деле заявления об уникальности еще больше подчеркивали верховную власть Яхве над всеми народами. Дело в том, что уникальное избрание, избавление и отношения завета Яхве с Израилем не говорили о том, что Богу теперь нет никакого дела до других народов. Так мыслили язычники о своих богах, и такой подход вполне вписывается в политеистическое мировоззрение. Язычники считали, что у каждого народа есть свои боги, защищающие лишь интересы тех, кто им поклоняются.

Когда в Ветхом Завете речь шла об уникальности отношений Израиля с Яхве, это не означало исключительности этого народа, в противном случае это могло порождать лишь высокомерное отношение к остальным нациям. Израиль свидетельствовал о Яхве, как о верховном владыке всей земли, в руке которого руль истории и судьбы всех народов. Только в контексте вселенской власти Яхве над всеми народами можно правильно понимать уникальные отношения Бога с Израилем.[392]

Иногда утверждения о верховной власти Яхве в истории других народов сделаны мимоходом и на них не заостряется внимание, хотя бы потому, что это, возможно, повлечет за собой дополнительные и нежелательные вопросы.

К примеру, Яхве в пустыне запрещает Израилю завоевывать земли Эдома, Моава и Аммонитян, так как он сам дал им эти земли, после того как изгнал оттуда прежних жителей, иными словами, Яхве сделал ранее для этих народов то, что собирается дать израильтянам сейчас (Втор. 2, 2-23). То, что об этом сказано вскользь, не означает, что эти слова не имеют важного богословского значения.

Если принять во внимание богословие земли в Книге Второзакония в контексте завоевания Израилем Ханаана, то прямое утверждение о том, что Яхве дал землю другим народам (хоть и упомянуто мимоходом), весьма примечательно. Трижды в этом отрывке сказано: Яхве дал землю другим народам – Эдому (Втор. 2, 5), Моаву (Втор. 2, 9) и Аммонитянам (Втор. 2, 19). Во всех трех случаях используется язык, который характерен для описания дарования земли обетованной во владение Израилю. Помимо этого, в отрывке (Втор. 2, 10–12.20-23) сказано о том, как происходило завоевание и переселение, которые не обошлись без вмешательства и помощи Яхве. Здесь мы встречаем не только язык, который использовался для описания овладения Ханааном израильтянами, но и находим прямое сравнение в тексте: другие народы завоевывали земли «так, как поступил Израиль с землею наследия своего, которую дал им Господь» (Втор. 2, 12).

В этих текстах больше богословия, чем кажется на первый взгляд. Во-первых, они говорят, что верховная власть Бога носит международный характер. Это тот же Бог, который заявил фараону, что вся земля принадлежит ему (Исх. 9, 14.16.19), это он руководил переселением народов на шахматной доске истории задолго до исхода и завоевания Ханаана. Такое понимание верховной власти Бога имело большое значение для Израиля в последующей истории, когда они оказались захвачены и завоеваны другим народом. Последующая пророческая традиция, свидетельствующая об ассирийцах, вавилонянах и персах как орудиях в Божьих руках, только подтверждает эту мысль: Бог – великий вершитель судеб всех народов на земле (ср. Втор. 32, 8; Иер. 18, 1-10; 27, 1–7).

Во-вторых, эти тексты показывают относительный характер самой традиции дарования земли в Книге Второзакония, хотя и не подвергают ее сомнению. Утверждение, что Яхве даровал землю израильтянам, чтобы исполнить свое обетование Аврааму, – один из фундаментальных столпов учения Книги Второзакония. Тем не менее чисто на историческом уровне Бог сделал то, что делал и для других народов. В непосредственном контексте описано, как Израиль одержал победу над царями Сигоном и Огом, захватив их земли, что ничем не отличалось от аналогичных побед и переселений язычников: Яхве творит историю.

Так как Бог даровал землю и другим народам, уникальность Израиля не просто в получении земли от Яхве, но в отношениях завета с ним. Этот завет был основан на верности Яхве обетованию, данному Аврааму, и историческом акте искупления из египетского рабства. Если завет будет нарушен Израилем, то сами исторические факты их исхода из Египта и расселения в Ханаане будут значить не больше перед лицом Яхве, чем переселение других народов.[393]

Последняя мысль подхвачена Амосом, чтобы встряхнуть Израиль. Да, у Израиля действительно было особое откровение о Боге (Ам. 3, 2), однако они были не единственной нацией на земле, с которой Яхве имел отношения в широком смысле, и, конечно же, не единственной нацией с историей переселения.

Не то же самое произошло с сынами Ефиоплян,

как с вами, сыны Израилевы? говорит Господь.

Не Я ли вывел Израиля из земли Египетской

и Филистимлян – из Кафтора,

и Арамлян – из Кира? (Ам. 9, 7).[394]

Совершенно очевидно, что Амос в данном случае подрывает ложную уверенность израильтян в собственной безопасности, которая основана на простом историческом факте: их исхода из Египта. Они не могли заявлять: «мы принадлежим Яхве», следовательно, Богу нет дела до остальных народов. История их переселения ничем не отличалась от подобных историй у других народов, где Яхве принимал также непосредственное участие. Вместо царства священников (Исх. 19, 6), они стали царством грешников. Они все еще хотели называть себя народом Яхве, но большой вопрос: хотел ли Бог, чтобы они называли его своим Богом. Уникальность избрания Израиля не давала ему возможности автоматически избежать суда, в действительности спрос с них был еще больше, чем с остальных (Ам. 3, 2).

Алекс Мотиер по этому поводу говорит следующее:

В каком-то смысле нет никакой разницы между Израилем и другими народами. Бог руководит всей историей и каждым переселением народов. Следовательно, нет особого преимущества быть израильтянином, а не язычником. Единый Господь правит всем, определяя места и пределы для обитания всех живущих на земле… Историческое событие исхода значит для Бога не больше, чем переселение филистимлян из Кафтора или сирийцев с Кипра, и автоматических преимуществ дает не больше, чем любое другое переселение народов благодаря Божественному вмешательству. Сам по себе такой исторический акт может стать средством благословения, но не самим благословением. В этом смысле Израиль