Клуб 27. Кобейн, Хендрикс, Шакур, Уайнхаус и другие - Елизавета Михайловна Бута

от коллектива, его всегда направляет и провоцирует вышестоящий орган. Чаще всего, речь идет о школьном буллинге, который всегда инициируют учителя. Здесь стоит подчеркнуть самое провокационное слово – всегда. Подросткам свойственно находить себе жертву, сплетничать о ком-нибудь, демонстрировать силу путем унижения слабых. Во взрослой жизни все повторяется, но характер проявления, естественно, другой. Начальник или учитель всегда имеет возможность пресечь подобное или не вмешиваться. Оба варианта имеют право на существование, так как такого рода издевки быстро сходят на нет. Люди весьма дезорганизованные существа, им не под силу длительная целенаправленная травля без лидера. Стоит учителю или начальнику продемонстрировать одобрение травли, и люди тут же вступают в соревнование по унижениям. Обычно знаменитый тюремный эксперимент Ф. Зимбардо обвиняют в пристрастности как раз потому, что психолог демонстрировал студентам невербальное одобрение насилия. Этого оказалось достаточно, чтобы за один день уровень насилия в эксперименте превысил все разумные пределы.

Дженис Джоплин никогда не была образцом для подражания. Маленькая девочка из образованной и обеспеченной семьи всегда хотела высказывать свое мнение. Учителя школы в маленьком городке не хотели этого терпеть, и выбирали путь издевок и насмешек, обесценивая все слова и поступки Дженис. Что взять с маленькой девочки в 1950-х. Одноклассники переняли это небрежение, а в подростковом возрасте в Дженис слишком выросло желание протеста, а у других – потребность в агрессии. Единственный способ спастись от травли – дать человеку возможность увидеть, что из места, где его унижают, можно выйти. Дженис не могла выйти из круга ненависти. После беспорядков в Порт-Артуре ее за недостаточную ненависть к темнокожим стал унижать весь город. Она начала сомневаться в собственной нормальности, и день за днем эти сомнения все росли. Это была совершенно безвыходная ситуация, которая сломала ее. Она так и не смогла это пережить, а ситуация повторялась вновь и вновь. В одном институте и в другом она столкнулась все с той же самой травлей, в которой самое уродливое и активное участие принимали те, кого она готова была назвать другом: мальчишки, с которыми она отдыхала на озере, однокурсники, которые устроили выходку с журналом, красивый парень, у которого оказалась невеста.

И психика ее начала деградировать до того возраста, в котором она была счастлива. Дженис вернулась в свои пять лет, когда от всех проблем ее мог защитить папа, и стала демонстрировать потрясающе инфантильное поведение. Потому что если пятилетний ребенок потерялся, ему нужно помочь. Если он случайно застрял на детском аттракционе, то обязательно нужно поспешить на помощь. Если пятилетка схватила где-то нож, то нужно бросить все дела и спасти ребенка. Дженис никто не попытался спасти, потому что инфантильность была ей не органична. Людям казалось, что она всегда знает, что делает, даже если она принималась методично разрушать себя, никому не приходило в голову вмешаться. Сознавая себя недостаточно красивой для счастливых отношений, она выбирала знакомую ей роль шута и провокатора. Ей хотелось выглядеть настолько развязной, насколько она на самом деле была испугана. Лучше всего она умела шокировать: голосом, поведением или одеждой. Она по инерции раз за разом продолжала всех поражать, потому что ей нравился эффект, который она производила в первую секунду. Когда она вдруг на вечеринке снимала футболку, все веселились и одобрительно кивали, но затем ее начинали считать странной и безрассудной, а это ей уже не нравилось.

Избрав себе роль жертвы, она упорно продолжала ждать спасителя и прекрасного принца, который ее обязательно спасет. Ей так сильно хотелось, чтобы все случилось так, как в сказке, что она умудрилась стать принцессой, но и это не помогло. Великую и взбалмошную певицу бросали чаще, чем простушку из Техаса. Она становилась все несчастней, но и это не помогало. Наркотики давали тот же шок-эффект. От них она чувствовала секунду счастья, но следом все становилось только хуже. В конце концов, когда она вернулась из Бразилии, казалось, она решила посмеяться в последний раз над собственной мечтой. Она повсюду стала надевать на голову перья с карнавала, будто это фата. Это был очень грустный смех человека, который оказался в ловушке, и больше не пытается спастись.

Джим Моррисон. Шаман

13 мая 1947 года. Трасса 60. США

– Так что вы можете рассказать о своих родителях?

– Они умерли

(Из интервью Джима Моррисона 1966 года)

Мать всех дорог и главная улица Америки связывает Калифорнию и Чикаго. Трасса 60, которая сегодня превратилась в самый большой в мире музей под открытым небом, ветвится и извивается желтым пыльным кирпичом, пролегая через горы, реки и долины. В 1940-х желтый кирпич уже кое-где заменен на более современное покрытие, но все же многие участки дороги все еще выложены своеобразным подобием брусчатки. В Нью-Мексико и Оклахоме все время на этом маршруте случаются аварии, особенно плохи дела в резервациях. Дороги, которые примыкают к шоссе и проходят через резервации, в ужасном состоянии. Несмотря на все послабления властей, люди там живут очень бедно, и поэтому частенько тут устраивают разного рода подставы и грабежи. В сочетании с плохими дорогами это частенько приводит к реальным авариям. Автомобиль четы Моррисон едет как раз по одной из таких дорог, когда вдруг мужчина за рулем видит вдалеке какое-то скопление людей и машин.

Ехать дальше – нет никакой возможности. Мужчина начинает тормозить, а затем останавливается, не доехав с десяток метров до места аварии, на котором сейчас человек десять о чем-то громко спорят.

– Поехали уже, что ты остановился, – начинает нервничать женщина на сидении рядом с водителем.

Джордж Стивен Моррисон открывает бардачок машины, достает оттуда пистолет, открывает дверь машины и идет к водителю грузовика.

Температура на улице близится к сорока градусам тепла, все окна в машине открыты. Трехлетний ребенок на заднем сидении уже почти падает в обморок от жары и высовывается из окна, чтобы хоть немного подышать. В следующую секунду он видит перед собой искаженное гримасой ужаса лицо жителя резервации на дороге. Ребенок в ужасе поднимает глаза и видит перед собой бескрайние, ядовито-желтые просторы, на которых разбросаны еще несколько таких же тел. Посреди всего этого стоит и дымится грузовик, человек десять орут друг на друга и переругиваются, и повсюду пыль, дым и пар от дымящихся двигателей. Кажется, что здесь происходит какая-то очень черная магия вуду. В подтверждение этого водитель грузовика, который сейчас о чем-то спорит с отцом мальчика и начинает кричать что-то про силу шамана.

– Шаман отдаст свою силу дьявольскому отродью… –